Отправлено: 12.01.09 21:18. Заголовок: Современная чеченская проза. Творчество Зуры Итсмиолорд.

Рассказы нашего дорогого автора, чеченской писательницы Зуры Итсмиолорд

"В тяжелейший момент в истории чеченского народа, когда обезглавленную Чечню грызут хищники всех мастей и религий, когда калечат и убивают безвинных детей седых Кавказских гор, когда алимы и представители интеллигенции, еще вчера претендовавшие на роль отцов народа, в страхе разбежались во все стороны, заговорила чеченка- мать, чеченка - сестра, чеченка - дочь. Это не плач и не стон, это гордый голос духовно свободной женщины, готовой взять на свои плечи весь груз обрушившейся на ее народ ужасной беды, вобрать в свое сердце всю боль этого безысходного горя."

Это строки из аннотации к сборнику рассказов чеченской писательницы Айдамировой Машар Абузаровны. Но те же слова, я уверен, полностью подходят для характеристики творчества чеченской писательницы Зуры Итсмиолорд, рассказы которой дают представление о чеченской прозе нашего времени.

 Отправлено: 12.01.09 21:23. Заголовок: Современная чеченская проза. Творчество Зуры Итсмиолорд

Коралловые бусы Маржан

3 февраля,1825г.

-Шора, Жабаги,-едва слышно произнес Булгарьи.
-Братья, он заговорил,- вскочил Салтан.
Мужчины вплотную окружили раненого. Булгарьи был ранен в правое бедро и руку. От большой потери крови лицо его совсем побледнело.Щеки его впали и он не был похож сам на себя.
- Прошу всех оставить нас одних,- произнес внезапно появившийся Юсуф.
Мужчины молча стали выходить из сакли.
- Салтан, пусть вынесут все оружие. И его личное тоже. Мне нужны чистые тряпки и мышьяк.
Подойдя к камину молодой знахарь положил в очаг саблю и начал тщательно мыть руки.
- Салтан, я все принесла,- послышался мягкий низкий голос из-за занавески межкомнатного прохода.
-Хорошо, Азима. Занеси. Нам нужна будет твоя помощь, - ответил Салтан.
В комнату вошла девушка лет 17. Маленького роста, с огромными черными глазами. Встретившись взглядом с Юсуфом, она быстро опустила свой взгляд.
-Принеси нам еще фитиль,- сказал Салтан.
-Света достаточно. Воды лучше,- произнес Юсуф, не отрывая взгляда от девушки.
Юсуф подошел к огню. Взял кинжал. Левой рукой разорвал штанину раненого и резким движением всунул лезвие в раненное бедро. Булгарьи застонал. Стиснув зубы, он левой рукой вцепился в свою раненную ногу.
Юсуф расширил рану и искусно достал пулю. Потом вставил в отверстие мокрую турунду, которую Салтан сделал из белой тряпки и полил едким раствором.
-Ты должен жить. Твое дело еще не закончено. Такие раны я много видел. Это все мелочь.
Ты еще должен погулять на моей свадьбе.
- Юсуф, помой руки. А ты сестра принеси нам что-нибудь поесть,- сказал Салтан.
-Да, брат. Он сейчас уснет. Нам надо торопиться. Нам надо уходить. Ты собери свою семью. К восходу солнца мы должны покинуть эти места. Ермол пошлет своих шакалов. Нам надо уходить в Чечню.
О том, что у раненого задета и раздроблена кость, Юсуф говорить не стал.

40-тысячное казачье войско, которое обороняло Кавказскую линию от Кубани до Лабы, перешло в распоряжение Ермолова. Горцы не желали подчиняться. И не было у Ермолова лучшего метода, как разорение и выжигание сел дотла. За год, 1823, его войска выжгли и разорили все кабардинские селения между Малкой и Кубанью. А на их месте стали строить пограничные казачьи укрепления.
В отместку за выселение своих аулов кабардинские князья разорили казачью станицу Круглолесскую.
Ермолов продолжал давать указания переселить всех горцев на равнину. Народ не подчинялся. Обильно поливая поля кровью местных жителей, разрушая селения, Ермолов строил новые оборонительные крепости на реках Малка, Баксан, Чегем, Нальчик и Урвань.
Укрепив мост на реке Лескен, Ермолав стал строить крепость Нальчик. Здесь надо было сосредоточить военно-административное управление Кабардой.
За зло Ермолу платили той же монетой.
Зимой 1825 года кабардинцы разорили станицу Солдатскую. С жестокими ответными действиями по приказу Ермолова вышло казачье войско. Генерал Вельяминов с особой жестокостью справлялся со своими обязанностями.
А выжившие кабардинцы со своими семьями горными тропами уходили к братьям-чеченцам.
В крепость Грозная ушла депеша: »Уничтожить всех кабардинцев, которые появятся в горах Чечни.»


6 февраля 1825 года.
В горах стали пылать огни. Наступили неспокойные ночи.
В каждую семью принимались беженцы. Братья-кабардинцы.

7 февраля 1825 года.
Всем старейшинам аулов было направлено предупреждение о выдаче кабардинцев в течение суток. В противном случае села ждала та же участь, что и в Кабарде.

8 февраля 1825 года.
Крепость Грозная.
- Эти дикари не понимают на что себя обрекают, Дельпоццо,- говорил генерал.
Вельяминов потягивал вино. Хандра давила на него.
Вытянувшись на диване, он никак не мог согреться.
-Их неимоверное упорство… - не успел он договорить, как уснул.
… Всю ночь жгли костры. Мороз начал крепчать. Дозором обойдя свои владения, юный Месяц свернулся и ушел отдыхать. Его седая небесная мать, молча начала плакать.
Она обледенила все деревья и кусты. Дороги и тропы накрыла гололедицей.
Ничем другим она не могла помочь несчастным.
От мороза все громче ржали лошади. Они не притрагивались к сену.

Шатой
Та же ночь.
- Мать, не разрешай сюда никому входить.
-Сын, если что надо - позови, ответила женщина и вышла.

Юсуф достал бараний рог, тщательно протер его, потом полил едкой жидкостью и подошел к нарам. На нарах лежал Булгарьи.
- Тебе помочь? - спросил Салтан, подойдя ближе к нарам.
- Отойди лучше. Не мешай, - не оборачиваясь, ответил Юсуф.
И аккуратно стал вытаскивать турунду из раны. В нос ударил запах гноя. Салтан отошел в сторону и стал глубокими вдохами набирать в легкие воздух.
Юсуф нагнулся над раненным, всунул в отверстие раны бараний рог и начал высасывать скопившийся гной и части омертвевших костей.
Повозившись с полчаса, забрав все что он извлек, Юсуф спустился на нижний этаж башни. Заглянул в лошадям. Подбросил им сена и вышел на улицу.
Мороз щипал за уши и щеки. Такой холодной зимы он не помнил.
-Сын, замерзнешь. Ты накинул бы бурку,- услышал он голос матери.
- Спасибо, не беспокойся,- сказал он, оглянулся и обнял мать.
-Юси, гостья наша заболела. Она горит синим пламенем. Я заварила ей плоды калины и мяты. Напоила и накрыла буркой твоего покойного отца. Красавица она. Я то уж думала, что ты привез невесту,- скромно улыбнулась Маржан.
- Нани, некогда мне жениться. Людям нужна моя помощь. Вот поеду еще поучусь у Ио в Майсты, тогда будет видно, - ответил задумчиво Юсуф.
Девушка запала в душу мужчины. Но признаться в этом он не посмел бы даже самому себе. Азима была двоюродной сестрой Салтана. В 1823 году во время очередного набега казаков на селение родители девушки были порублены, а раненный брат заживо сгорел в сакле.
Казаки забрали 15 – летнюю Азиму и еще несколько девушек из села и продали их и несколько кремневых ружей Булгарьи, кабардинскому князю, известному своей доблестью.
Князь вскоре нашел и 13-летнего Салтана. Он выменял его на серебряную посуду у одного из офицеров в казачьем пограничном постое.
Булгарьи был доблестным воином. Слава о нем разнеслась до р.Сунжи.
Ясак, дань, которую князь получал от осетинских скотоводов, он делил с бедняками.
Балкарцы и карачаевцы платили дань кабардинским князьям также скотом по одной овце с семьи в год. Булгарьи передавал эту дань в семьи уорков, воинов профессионального уровня, которые были эталоном подражания.
Щедростью и отвагой он приобрел себе известность. Но семью даже к 35 годам так и не завел. Та, что была до души, наверное, еще не родилась.
- Зачем делать женщину несчастной? Неприлично мне, воину, долго жить. Я молодым должен погибнуть в бою, - отвечал он на просьбы друзей жениться.
Поднявшись в башню, Юсуф выглянул через амбразуру. С южной стороны было все спокойно. Выглянув в амбразуры, что показывали на север, он заметил тревожный сигнал.
Обильно смочив факел,поджег его и вставил в противоположную амбразуру.

Наказав Салтану смотреть за Булгарьи и Азимой, взяв кожаный мешок с инструментами, поваренной солью, куском коровьего масла набором сушенных трав, Юсуф прощался с матерью.
Когда сын ловко вскочил в седло, она подала сыну кремневое ружье.
-Да хранит тебя Всевышний. Помни, сын. Я жду твое доблестное имя. Помни, что ты сын седых гор Кавказа. Возвращайся с доблестью. Или умри с честью.
-Пришпорив скакуна, мужчина направился к околице села.
Здесь уже собрались воины.
Издалека завидев Юсуфа, Шор и Жабаг направились к нему.
- Брат, как там Булгарьи? Жить будет?
- Братья, на то воля Всевышнего. Я сделал все, что мог. Он сильный. Но судьба иногда бывает сильнее нас. Будем просить Всевышнего продлить его дни.
- Братья, сюда поднимаются неверные. Ермол посылает свои войска отобрать у нас наших гостей. Дадим им отпор!
Возгласы одобрения прокатились по толпе.
-Дадим! Дадим!- эхом разнеслось по горам.
Суровые лица горцев покрылись румянцем. По два-три человека начали занимать позиции для ведения боя. Троих самых быстрых отправили на разведку.

Маржан напоила гостью отваром. От еды девушка отказалась.
Слегка перекусив лепешкой, начиненной творогом, Салтан поднялся к амбразуре и стал наблюдать за движением в селе. Изредка от башни к сакле можно было увидеть быстро передвигающихся детей. Ни женщин, ни мужчин заметно не было.
Маржан присела на нары, где лежала Азима.
Языка, на котором говорили Салтан и Азима, она не знала. Но видела и понимала, что девушка тревожится и чем-то обеспокоена.
Показывая правой рукой на себя , Маржан произнесла:
- Со Маржан ю.
Потом показала рукой на нее.
Девушка скромно прикрыла веки, а потом ответила.
-Азима.
Женщина вдруг засуетилась. Встала, открыла крышку сундука, который стоял у очага и начала что-то там искать.
Потом подошла к Азиме, которая уже присела на нарах.
В руках пожилая женщина держала коралловые бусы. Эти бусы ей подарил муж в благодарность за сына, которого она родила через три года после замужества.
- Камни вечные. Хочу, чтобы ты тоже была для меня вечной,- сказал Тон жене.
Но сам умер от оспы.
Тон был врачевателем от природы. Он объездил весь горный Кавказ. Оказывал помощь больным. Когда начала распространятся оспа, он привил жену и сына.
Достав пузырек из плетеного деревянного сундука, который был обшит кожей, он подозвал жену и сказал, что возможно заражен оспой. Но для них он привез противоядие. Как он объяснил, в пузырьке находилась жидкость со струпьями переболевшего оспой человека. Острыми клещами он сделал им насечки на руке.
Несмотря на прививки, все же часть людей умерла. В том числе и сам Тон.

Девушка потянула бусы, и Маржан отпустила свои мысли.

- Красивые?- спросила Маржан и улыбнулась.
Девушка скромно улыбнулась и приложила бусы к себе.
Женщина подошла ближе, взяла бусы и надела их на нее. Погладила девушку по голове и прижала ее к себе.
-Пусть Аллах дарует нам жизнь. Думаю, что переживем и эту напасть. Мы должны быть сильными. А эти бусы пусть хранят тебя. Они будут твоим оберегом.
Девушка ничего не понимала, но сердцем чувствовало все, о чем говорила Маржан.
Детство свое Маржан практически не помнила.
Но она точно знала, что здесь, среди чеченцев, горцев есть много прищельцев. Тех, кто смешался с ними, породнился и остался здесь навеки.
Вот, Бугай, который живет у самый скалы, из ногайской степи. Он потомок тех, кого генерал Суворов уничтожил. Ей было всего год от рождения, когда это происходило…
Но она помнит рассказы своего отца.
В 1783 г. произошло истребление ногайцев Суворовым. Довольно-таки страшная кампания. В последствии оставшиеся в живых ногайцы переместились в предгорную часть Чечни и ассимилировались с местным населением, неся в себе кровную неприязнь ко всему русскому.
А Ираб - выходец из Грузии. Его предки были отважными воинами. Но после того как кахетинский царь Ираклий-11 обратился за помощью к русским, предки Ираба перебрались сюда.
И эти люди, кабардинцы, останутся здесь навсегда и станут чеченцами.
-Маржан,- услышала она молодой мужской голос.
Поспешно накинув на плечи шерстяное покрывало, женщина побежала к выходу.
-День добрый. Заходи,- обратилась она к незнакомцу.
-Нет, спасибо. Не выходите. Меня прислал Юсуф справиться как у вас дела. Пока еще спокойно, но наши старейшины собрались и ждут гонца из Хан-Кале.
- Спасибо, сынок. Пока все хорошо. Так и передай Юсуфу. Только подожди, я передам вам немного еды.
- Нет. У нас все есть. Не беспокойся. С твоего позволения я поеду,- крикнул мужчина. Ловко вскочил в седло, пришпорил коня и умчался в сумерки.
На сером замерзшем небе почти не было видно звезд.
Здесь в горах стояла тревожная тишина.
За свои сорок лет она научилась распознавать ночи.
Сегодня ее ждет тревожная ночь ожидания.
Она умеет ждать. Она должна ждать. Долг превыше всего. Этому учил ее отец, а позже и муж. Этому она учила сына.
Долг перед своей семьей. Перед своим народом.
Долг - выжить, устоять, не умереть. Дать новую жизнь.
Долг - поддержать огонь в своей башне. Для будущего. Для потомков.
Медленно повернувшись, Маржан подошла к очагу и взялась за цепь, на которой висел котел, и стала шептать священные слова.
Женщина просила Всевышнего дать ей силы пережить все, что он ей пошлет.
-Клянусь, что буду тебе как мать, если ты останешься в моем доме женой для моего сына.
И проклинаю тех, кто не дает нам жить спокойно на нашей земле.
Как мне объяснить тебе, что я принимаю тебя, как дочь. Я достаточно прожила, чтобы понять, что ты нравишься моему сыну. И он вынужден был вас спасать и привести в наш дом. Но враги мешают нам. Я хочу, чтобы ты осталась в моем доме. Вернее, в доме моего сына. И продолжила наш род.
Азима молча подошла и тоже взялась правой рукой за эту цепь. Слезы навернулись на глаза Маржан. Она опустила свой взгляд, чтобы девушка не увидела в них тревоги. Обняла тонкий стан девушки и повела с собой.
Маржан присела на колени, откинула домотканый ковер и открыла дубовую крышку сундука.
Сверху лежал кинжал в ножнах.
Осторожно взяв его двумя руками, женщина поцеловала ножны и отложила кинжал в сторону. Потом достала бешмет покойного мужа.
Легким движением руки погладив бешмет, она также осторожно передала его Азиме. Девушка молча взяла одежду, которую ей передала Маржан, и положила себе на колени.
Потом взяла в руки черкесску. Застежки были сделаны из чистого серебра.
Затем женщина достала сафьяновые ноговицы.
Наклонившись над сундуком, женщина застыла на пару минут. А потом извлекла из него женский бешмет и рубаху с нашитыми нагрудничками. Они были также сделаны из серебра. Украшены кораллами и бирюзой. Это был свадебный наряд Маржан, который она надевала 26 лет тому назад.
Развернув кусочек льняного полотна, Маржан показала Азиме браслет, серьги и цепь для украшения головы. Девушка смутилась и не знала как себя вести.
Тогда Маржан надела цепь на голову девушки. На лбу заиграла хрустальная капелька.
Подняв взгляд на девушку, Маржан заметила, как та пытается сдержать слезы.
- Это все для тебя. Если ты даже не захочешь остаться с нами,- произнесла Маржан и встала. Она подошла к очагу, подкинула дров и пошла наверх посмотреть как там раненный гость.
Булгарьи стонал во сне. Намочив кусок льняной ткани, Маржан положила холодную повязку на лоб мужчины. Слегка открыв глаза, потрескавшими от жара губами, он попытался что-то произнести. Маржан смазала его губы жиром и капнула несколько капель родниковой воды ему в рот.
Салтана не было. Женщина решила, что он отлучился на короткое время.
Несмотря на свои 15 лет, парень выглядел старше. На лице уже была щетина, правда. Еще не тронутая. Черные глаза излучали усталость.
Ночь накрыла горный аул буркой. Белые папахи гор в темноте изредка светились от редких серебристых звезд.
Мороз крепчал. Изредка слышались крики всадников.
Внезапно начались выстрелы.
Маржан обхватила себя за грудь. Что делать? Где же Салтан?
Схватив тулуп, пошитый ею из шкуры горного тура, она направилась к выходу.
Остановилась. Подошла к оконному проему и проверила, насколько плотно он прикрыт шкурой медведя.
Подбежала к очагу и подкинула еще дров.
- Дочь, я скоро вернусь. Посмотрю, что там и вернусь. Пусть хранит нас Всевышний.
Азима стояла в растерянности. Она не поняла, что ей сказала эта добрая женщина.
Она отошла в глубь комнаты. На низком деревянном трехножном столике осталась еда, мясо и чурек. Подойдя к котлу, Азима долила туда немного воды.
Присела у очага и начала разглядывать огонь.
Языки пламени весело приветствовали девушку. Она улыбнулась им.
Взяв в руки щепку, девушка стала отгребать золу в сторону. Это огню не понравилось и он попытался лизнуть ее руку.
Вдруг она услышала грохот.
Испугавшись, она вскочила и оглянулась. Шум раздавался из помещения, где лежал раненый.
Азима схватила саблю, которая висела на стене.
Наступила тишина. И внезапно к ней в комнату ввалился мужчина. Он упал ничком. В руках он держал кожаную сумку. Это был Бульгарьи.
Азима откинула в сторону саблю и наклонилась. Что делать и как он здесь оказался, она не знала.
- Тебе нельзя вставать. Ты еще слаб. Как тебе помочь?- едва слышно произносила она, а крупные слезы текли с ее глаз прямо на затылок мужчины.
- Сестра, отдай этот мешок. Скажи, что русских можно купить. Она уничтожат их. Я знаю. Чеченцы погибнут, но нас не сдадут. Салтан пусть отдаст. Все отдаст.
Обессилив, мужчина замолчал. Азима попыталась его перевернуть. Раненный застонал.
- Торопись. Дельпоццо жесток.
Оставив лежать его на циновке, недалеко от очага, Азима вышла на улицу.
Кожаная сумка была тяжела.
Из-за вершин гор выглянул молодой Месяц. Он словно ждал красавицу. Яркими лучами он освятил следы на снегу. Прижав к себе сумку, Азима пошла, ступая след в след.
Людей на улице не было. Вдруг она увидела всадника и замерла.
Но, не обращая на нее никакого внимания, всадник промчался вперед.
Следы на дороге запорошило снегом. Куда идти? В какую сторону?
Азима растерялась. Она остановилась и не знала, что делать.
Прислушалась. Тишина.
Вдруг она увидела, как из темноты на нее смотрят горящие огоньки волчьих глаз.
- Аллах, только не сейчас. Дай мне дойти до них. Потом. Если можно потом.
Она вся съежилась. От страха не успеть передать слова и сумку Булгарьи. О себе девушка забыла.
Она присела в поисках камня. Азима надеялась найти камень.
Под руками не было ничего, кроме снега.
Когда она наклонилась еще раз, то вспомнила, что у нее на шее коралловые бусы Маржан.
Уже замерзшей рукой она резко сняла с себя бусы. Но не успела.
Она не успела привстать.
Волк бросился на нее. Сжав бусы в кулак Азима стала бить ими по морде волка. Волк пытался свалить ее. Кожаную сумку девушка прижимала к груди и не бросала ее. От страха она не могла даже разжать левую руку.
Волк разогнался и силой ударил ее передними лапами. Девушку упала на спину. Но не растерялась и опять махнула бусами в морду волка. Голова волка проскочила через нить коралловой низки и рука Азимы оказалась над ухом волка.
Развернув руку, она начала бусами душить зверя. Нить бус разорвалась. И бусинки рассыпались красными каплями на белом снежном ковре. Тогда всем своим телом девушка навалилась на своего врага. Только сейчас она поняла, что одной рукой держит сумку. И этой рукой она начала бить зверя по голове. Волк заскулил. И замолчал.
Обессиленная девушка упала на теплое бездыханное тело.
Она подняла глаза. И увидела еще несколько пар горящих глаз, которые ждали окончания этой битвы.
- О, Аллах. В твоих руках моя судьба. Не оставь этот народ!- закричала девушка, словно пытаясь докричаться до него.

Со спины на нее кто-то набросился.
Прогремел выстрел.
-Азима, хьо дика ей. Схьала г1атта. Хези со хьуна?( Азима, будь добра. Вставай! Ты меня слышишь?), - тормошила бедняжку Маржан.
Открыв глаза, она увидела Маржан и Юсуфа.
Юсуф держал в руках кремневое ружье. И улыбался.
Подвинув в сторону Юсуфа кожаную сумку, продолжая сидеть на своей добыче, девушка начала ковыряться в снегу. Она что-то лепетала на своем языке.
Юсуф громко засмеялся. А Маржан неодобрительно посмотрела на сына.
- Что она говорит?- спросила мать.
- Если ты подаришь мне такие же бусы, то я согласна остаться в твоем доме. Буду тебе женой.
- О, Аллах, он меня услышал. Дочка!- бросилась Маржан к девушке и начала ее целовать.
…
На те золотые и серебряные деньги, что находились в кожаном мешке Бульгарьи выкупили и Салтана, который заблудился и попал в руки разведки егерского полка, квартировавшего в Хан-Кале.
Генерал-майор Дельпоццо не сумел поселить вражду между кабардинским и чеченским народами.
- Упорные разбойники, непоколебимы, - говорил он генералу- лейтенанту Вельяминову.
…В ноябре Азима родила сына. И Юсуф привез ей коралловые бусы. Точно такие же, которые когда-то его отец привез своей жене.
- Скажи мне, когда я в снегу собирала бусы в ту ночь, когда на меня напал волк, почему ты смеялся?- спросила молодая жена.
- А я тогда сказал матери, что ты согласна выйти за меня замуж, если я подарю тебе такие же бусы,- засмеялся он и обнял жену.
- Разве я такое говорила?- смутилась Азима и прижалась к мужу.
- Да, говорила, что ты не хотела рвать эти бусы. А я не хотел тебя потерять. Не хотел тебя отпускать из своего дома. С первого взгляда я тебя полюбил и не мог тебя потерять.
- Мы будем вечные, как эти кораллы…

Зура Итсмиолорд

 Отправлено: 12.01.09 21:25. Заголовок: Современная чеченская проза. Творчество Зуры Итсмиолорд

В том саду зимовала весна

Арби родился слабым болезненным ребенком. К году врачи вынесли свое суровое заключение: церебральный паралич.
Отец бросил жену и ребенка и уехал на заработки в Приморский край. Но оттуда не вернулся. Через семь лет пришла весть, что он утонул.
С годами у ребенка стали наблюдаться эпилептические припадки, задержка психического развития и двигательного рефлекса правой нижней конечности.
Тумиша посвятила свою жизнь единственному ребенку. Помощь оказать ей было некому. Мать, оставив ее брату покойного мужа, вышла замуж и уехала в ногайскую степь на кошары. Жена дяди девочку не любила. И при первой же возможности в 17 лет Тумиша покинула дом дяди, не получив в приданное ничего кроме первой необходимой одежды, одного небольшого ковра и двух ведер. Она вышла замуж за такого же сироту.
Работала Тумиша на почте: уборщицей и почтальоном. Денег вечно не хватало. А специфической терапии сын не получал. Вся надежда была на Аллаха.
Осталась жить она в покошенном старом саманном домике, построенном при царе Горохе.
Но посадила сад. Необычный.
На 12 сотках ее удивительного сада росли кустарники: кизил, лесной орех, смородина, крыжовник и малина.
Худощавая, неказистая и внешне некрасивая молодая женщина выглядела намного старше своих лет. С ранней весны она выходила в сад. Ребенок- инвалид сидел в коляске. Иногда он протягивал свои ручки к маме, когда не мог объяснить чего он хочет. Урожай был большим подспорьем для женщины. Соседи, жалея Тумишу, помогали собирать ягоды и относить на рынок.
Маленькая пенсия на ребенка накапливалась на его счету в банке.
Вцепившись в мать, Арби старался делать самостоятельные шаги. И когда он впервые в десять лет сделал свои самостоятельные первые шаги, то был похож на раненного цыпленка, которому чуть не свернули шею. Оттопырив левую руку, тряся головой, ребенок тащил свою правую ногу и улыбался. Слюни, которые обильно текли у него, заливали ему одежду. Увидев сына, который пытается самостоятельно делать шаги, несчастная женщина замерла.
- Пппп –поо-лла,- произнес Арби и обхватил руками ствол единственного дерева, которое росло в самом начале сада.Это была старая яблоня, которая плодоносила раз в два года.
Прислонившись головой к стволу дереву, продолжая улыбаться, мальчик взглядом показал на ярко желтую бабочку, которая перелетала с одного куста на другой.
Тумиша подошла к сыну, обняла его и погладила.
- Чтобы я делала без тебя? Вот если ты мне поможешь и начнешь ходить, то я тоже буду порхать, как эта бабочка. Ты должен мне помочь. Я так на это надеюсь, сынок.
Вытерла сыну рот и, поддерживая его, повела к коляске.
Дойдя до коляски и поняв, что его собираются опять в нее посадить, ребенок показал рукой на скамейку.
С того дня Тумиша даже внешне похорошела. Новость моментально облетела все село. Даже совершенно чужие люди радовались за почтальона Тумишу и ее сына- инвалида.
В их доме поселилось счастье. Правда, хромое. Убогое, бедное. Но счастье. Там, где жила любовь матери к сыну –инвалиду, наконец-то появилось счастье.
Год оказался урожайным. К зиме женщина купила сыну утепленные резиновые сапоги и старую, но еще добротную шубу. Несколько рубашек и шапку. Себе позволила купить в комиссионном магазине почти новое ирисовое пальто с натуральным лисьим воротником.
Когда она зимой вышла на рынок с сумкой лесного ореха, фундука,который она сдавала женщинам-перекупщицам, то ее вначале даже не узнали.
Совдат цокала языком и рассыпала комплименты.
Тумиша осталась довольна собой.
Долгими зимними вечерами она колола фундук. Потом слегка его обжаривала. И раз в неделю несла на рынок. На вырученные деньги покупала мясо и молочные продукты. Сына с собой брала, если на улице было сухо.

Соседский мальчик Ясир пошел в первый класс и начал заходить к Арби, чтобы похвастаться чему его учат в школе. Арби втянулся в эту игру и каждый вечер выглядывал в окно, ожидая, когда Ясир придет к нему. Благодаря малышу Арби выучил все буквы и цифры. Тумиша старалась не остаться в долгу. К приходу малыша обязательно колола ему орехи или открывала баночку самого вкусного варенья.
Но однажды в семью Ясира зашла женщина с косой.
В тот вечер, накануне Нового года, Ясир учил Арби вырезать из старых газет снежинки. Дети заигрались. И родители позволили мальчику переночевать у своего друга.
Обнявшись, друзья уснули.
Тумиша была очень рада этому. Но никак не могла понять,что ее так сильно тревожит.
С утра, пока дети спали, женщина разнесла почту и вернулась домой. Приготовила завтрак и разбудила детей.
Даже к обеду за Ясиром никто не заходил.
Тумиша накинула шаль на плечи и вышла на улицу. Постояв немного, она перешла улицу и постучалась. Ворота были закрыты. В недоумении Тумиша оглядывалась по сторонам.
Сосед Ваха, крикнул из-за забора.
-Тумиша, кажется Муса без меня уехал в Чишки на базар. Не стучи, не откроют. Наверное, с женой поехал.
Поздоровавшись с соседом и поблагодарив его, женщина вернулась домой.
Ясир уже собирался идти к себе.
-Сынок. Подожди. Твои родители уехали на базар. Погуляй у нас. Они приедут и ты пойдешь,- уговорила она Ясира остаться.
Короткий зимний вечер быстро накрыл день темным одеялом . Звезды не спешили выходить на прогулку. Серебристый Месяц показал свой рог и исчез в кромешной темноте.
Несмотря на ожидания, Муса и Раиса не вернулись домой.
Не дождавшись огонька в окне соседей, Ваха решил выяснить у старой Язман, где же ее дочь с зятем.
Утром, собравшись на совет, соседи через огород проникли во двор, а потом взломав входную дверь, вошли в дом.
Окоченев, муж с женой, мирно лежали в постели.
В те годы было печное отопление. Вытяжка не сработала. И родители мальчика умерли во сне от угарного газа.
Ясиру так и не показали родителей.
Объяснили, что им пора было покинуть этот мир. И никто не смог бы задержать их здесь.
Мальчик остался со своим другом. Идти к старой бабушке он не захотел. Окна и двери дома заколотили досками.

Прошло четыре года.
Тумиша радовалась успехам своих мальчиков. Ясир оказался более сердечным, чем о нем думала женщина. Всю свою любовь мальчик направил на своего друга и брата, как он его позже назвал.
Арби старался, как мог. Иногда обессилев, он падал, но упорно старался ходить. Стиснув зубы, крепко сжимая губы, чтобы не текла слюна, он ходил по двору. Падал. Вставал и снова падал.
Но не плакал. И не стонал.
К 14 годам Ясир резко взял рост.
А 21-летний Арби остался таким же хрупкими и низким, как и четыре года назад.

Стояла поздняя осень. Уже неделю шли нудные дожди. Тихий мелкий дождь барабанил по крыше. Иногда более крупными каплями стучался в окно, будто просился на огонек.
- Надо бы мне рассадить смородину и обновить кусты фундука,- грустно сказала Тумиша.
- Я приду со школы и сделаю все,- ответил Ясир.
- Нет, не надо. Пройдут дожди, и я сама все сделаю. А ты учись,- обняла она юношу за плечи.
Ясир встал. Подошел к Арби, похлопал его по спине и произнес:
-Вот он мне поможет, а я сам посажу. Хватит тебе возиться на огороде. Мы уже взрослые. Оставь сад на нас. Теперь в нашем саду даже весна навсегда поселится.
-Ой,- схватилась Тумиша. Я сегодня и садаку не разнесла. Я быстро. Отнесу соседям по стакану колотых орехов. И будем ужинать.
У чеченцев заведено вспоминать всех покинувших этот мир. И каждый четверг, до полного захода солнца они разносят садаку по соседям. Кто что может. Кто что желает. Пусть это будет ложка соли или сахара, пара конфет или яйцо, но что-то из продуктов питания. Чтобы усопшие знали, что они тоже за столом. А живые помнили, что когда-то и они покинут этот земной мир и кто-то будет помнить о них.
Накинув клеенку поверх старой куртки, всунув ноги в калоши с высокими бортами, Тумиша взяла деревянную чашку с колотыми обжаренными орехами и вышла во двор.
Арби, как всегда, подошел к окну и стал выглядывать, когда же появится мама.
Ясир присел у печи и подбросил пару поленьев в огонь.
Взяв кочергу, юноша начал сгребать золу
Вдруг он услышал визг колес и глухой удар.
Не поднимаясь, он посмотрел на Арби и спросил:
-Что там? Томи перешла дорогу?
Арби размахнулся и кулаком ударил в стекло.
Запотевшее стекло разбилось, сильно поранив руку.
Ясир подскочил к брату. Арби оттолкнул его и протягивая истекающую кровью руку, поплелся к выходу.
Ясир схватил полотенце и выскочил за ним.
Обняв ствол дерева одной рукой, а кровоточащей вытирая слезы, тихо плакал Арби.
По мокрой бетонированной дорожке ведущей к соседям лежали орешки, словно немые свидетели происшедшего. Из-под грузовика АМО виднелись ноги в калошах. В стороне лежала клеенка..
К дому потянулись соседи.
Пьяный Юсуп не мог понять, почему он завернул сюда, а не поехал по своей дороге.
Ангелы- хранители Тумиши, устав, вернулись к себе. На небеса. И забрали ее душу.
К утру дождь перестал лить слезы.
В самом дальнем углу сельского кладбища похоронили несчастную. А после первых поминок Арби и Ясир посадили у могилы куст лесного ореха.
На следующий день они посадили все саженцы у себя в саду. И когда бабушка Язман сказала, что она перейдет жить к ним, не отвергли ее предложение.
На зиму Ясир присыпал кусты землей, укутал камышами и сверху дополнительно насыпал опилки.
Грусть-тоска поселилась в глазах Арби. Не в силах видеть его страдания Ясир выбегал в сад. Потом прятался за дом. Пытаясь не проронить ни слезинки, он стучал кулаком об угол саманной стены.
Затем заходил в дом, обнимал брата и говорил:
-Ей пора было покинуть этот мир. И никто не смог бы ее задержать в этом мире. У тебя есть я. А у меня есть ты. Давай жить ради нас. А весной у нас должен зацвести сад.

Зура Итсмиолорд

 Отправлено: 12.01.09 21:28. Заголовок: Современная чеченская проза. Творчество Зуры Итсмиолорд

Кому уготована дорога в рай?

-Чтоб ты умер у меня,- процедила сквозь зубы Саният и ткнула метлой спящего мужчину.
Туго завязала вязанный из козьего пуха серый платок, надела старый, но чистый халат дворника и потянулась за войлочными сапогами. Второго сапога, как всегда, не было.
- Паразит. Наверное, опять привел с собой эту плешивую собаку. Мало того, что я его пускаю на ночлег, так и собаку сюда водит,- начала уже кричать женщина.
Собака, учуяв неладное, встала и отошла в дальний угол.
Но Саният не почувствовала бы себя победительницей, если бы не ударила бедную собаку метлой. Поджав хвост, Белка заскулила.
Развернув салфетку, худая, как метла и черная, как и ее душа, Саният достала огромный кусок белого батона, обильно смазанный топленным маслом. Потом взяла алюминевую ложку и попыталась открыть банку с медом. Но банка выскочила и упала на бетонный пол.
Саният небрежно надавила на банку и раздавила треснувшее стекло. С удовольствием размазав остатки меда по грязному бетонному полу коморки, женщина громко чавкая, съела свой батон. Запила небольшим количеством чая, остаток которого выплеснула на тот же бетонный пол.
Потянулась от удовольствия. И бросила в сторону собаки кусок бумажной салфетки, которым вытерла себе рот.
Белка была рада и этой салфетке, но не посмела притронуться к ней, зная норов Саният.
- Вставай. И чего это я каждое утро должна тебя будить? Ты не знаешь, что скоро рассвет? Давай, вставай. Надо будет мусор грузить,- ударила он метлой лежащего мужчину.
Г1аби, который последние девять лет не помнил свое настоящее имя, свернулся в комок. Приподняв грязную фетровую шляпу,он одним полузаплывшим глазом посмотрел на расплывающийся силуэт женщины. Изрядное количество вина, которое он вчера выпил, делало свое дело. И он опять отрубился.
- Зараза, нажрался, как всегда. Не получишь ты у меня чай. Я его лучше вылью,- схватилась Саният за свой термос и начала вытаскивать пробку.
Мирно лежащая в углу собака подскачила и бросилась к ногам женщины.
-Г1ааааби,- закричала она. -Если ты немедленно не уберешь эту тварь, то не будешь здесь больше жить.
Мужчина молча перевернулся на другой бок и продолжил свой сон. Но собака, поняв о чем говорит хозяйка коморки, поплелалсь в свой угол.
Довольная собой и своей победой, Саният вылила остаток чая на пол, взяла в руки метлу и лопату и вышла из помещения.
Стояла поздняя осень.
Грязная, серая и уставшая от затянувшихся дождей.
Лужи были местами схвачены корочкой льда. Вокруг мусорных баков собрались бездомные кошки. Но увидев подходящую женщину с метлой, они стали разбегаться в разные стороны, как стая нашкодивших воробьев. Даже голуби вспорхнули и сели по другую сторону баков.
Громко проклиная жильцов трех домов, которые сносят мусор к этим бакам, дворник начала сметать его в один конец.
С подъезда дома вышла молодая женщина с ведром и двинулась в сторону баков. Оторопев от ее наглости и смелых шагов, Саният встала в позу быка на корриде. Метла была приготовлена на всякий случай атаки.
- Доброе утро,- произнесла Ганна.
- С чего это оно у тебя доброе? Не местная, что ли?-огрызнулась Саният и метлой указала, куда высыпать мусор.
- И чтоб никогда не выносила мусор, когда я здесь работаю. Усекла?-продолжила она грубым тоном.
- Простите. Я не знала, что так заведено. У нас в Петропавловске..,-не успела она закончить, когда оглянулась и увидела расширяющиеся от злости ноздри дворника.
- Сидела бы в своем Петропавловске. Понаехали,- начала уже выходить из себя злючка.
Бросив в бак ведро вместе с мусором, спотыкаясь, Ганна побежала к подъезду.
Подъехала машина и высыпав переполненные баки, не дожидаясь, когда дворник соберет мусор, медленно выехала со двора. Немного еще повозившись во дворе, вымыв галоши в луже , широко размахивая метлой, наша героиня двинулась в глубь двора.
Навстречу ей шел молодой человек. Высокий, коренастый, добротно одетый. Что-то знакомое было в его походке.
- Доброе утро, тетя.
- Твоя тетя в Туле из самовара чай пьет, племяничик,-огрызнулась женщина.
- Это я, Саламу, сын Абу. Ты меня не признала?
- Не знаю я никакого Абу. Иди своей дорогой,- не останавливаясь , Саният пошла к своей коморке.
Зайдя в кладовую, включила дополнительный свет.
Г1аби, полусидя, кормил собаку. Грязный хлебный сухарь он смочил в остаткках чая, разлитого на бетоне и держа его в трясущейся ладони, держал у собаки под носом. Громко чавкая, вылизывая длинным белым языком, который говорил о болезни животного, собака пыталась не потерять ни крошки. Саният занесла метлу в ударе. Г1аби правой рукой прикрыл себе голову, а сам телом наклонился в собаке, чтобы ей не попало от этой ведьмы.
- И когда ты сдохнешь? Сколько можно тебя терпеть? И живучий же ты,- начала она бить его метлой, разбрызгивая слюной.- Я столько денег трачу на оплату квартиры. Целых девять лет жду, когда ты подохнешь, собака.
Белка доела свой скудный завтрак. Жалкими глазами посмотрела на своего хозяина. Увидев взгляд собаки, Г1аби обнял ее голову и попытался передать ей всю свою теплоту.
Собака тихо заскулила и испустила дух.
Прижимая к себе туловище мертвой собаки, жалобно заскулил Г1аби.Раскачиваясь в разные стороны, он начал плакать.
Удивленная слезам деверя, Саният ткнула в угол коморки метлу. Сняла с себя халат и стряхнула его прямо на мужчину. Со стола взяла деревянные плечики, повесила на них халат и пуховый платок. Стянула войлочные сапоги и, спрятав их в тумбочку, закрыла ее на ключ.
Взяла в руки свою новую куртку и направилась к выходу.
Потом остановилась в дверях и, не оборачиваясь, произнесла:
- Твоя зарплата на столе. Но запомни, что со следующего месяца будешь получать только 15 рублей. Дармоед. У меня дочь растет.
Захлопнув дверь, Саният направилась к пивзаводу.
В семь часов утра у проходной еще никого не было. Она постучала в окошко сторожки.
-Золотый ты мой,- обратилась она с дремавшему сторожу Махмуду и протянула небольшой термос.
Махмуд машинально взял посудину, налил туда пиво и протянул руку за рублем.
Аккуратно расправил банкноту, достал кошелек, подмигнул женщине и спросил:
-Зайти не хочешь?
- Согреешь, беззубый?- расхохоталась Саният.
- Не зубами буду греть, а вот этими руками,- нагловато ответил мужчина.
-Давай термос. Твое время прошло. Некогда мне тут с тобой,- протянула она руку за термосом.
Махмуд схватил термос и начал тянуть к себе.
Саният отпустила термос и схватила кошелек, который лежал на столе.
Увидев свой кошелек, Махмуд выбежал из сторожки.
- Пей пиво на здоровье. У меня еще есть,- крикнула Саният и исчезла за поворотом.
Навстречу ей со стороны Бароновского моста шли двое. Натянув вязанные шапки , так, чтобы не было видно лиц, они вплотную приблизились к женщине и с двух сторон одновременно схватили ее за руки.На ходу приподняв ее, они побежали в обратную сторону и ,добежав до моста, начали спускаться к реке. Мирно текущая Сунжа сделала вид, что ничего не видит. А заставить ее говорить не сможет никто и ничто.
Поняв, что это грабители, Саният разжала кулак и показала кошелек, который она только, что стащила у Махмуда, бывшего собутыльника ее покойного мужа и ее бывшего любовника в одном лице.
Один из грабителй ударил ее в спину и показал на куртку.
Она сняла куртку молча. Потом тот же показал на галоши.
Снятые галоши бросили в реку и одним ударом уложили неудачницу на грязный илистый берег реки.
Придя в себя, как побитая собака, Саният побежала домой.Вбежав во двор, она начал машинально искать в карманах ключи. Осознав, что грабители забрали их вместе с курткой, начала истерично кричать и барабанить своими маленькими кулаками по двери.
- Сколько раз тебе говорила, чтобы ты меня не будила в этот час? - раздался сонный голос из-за двери.
Алпату повернула защелку , потянулась и зевнув направилась к себе.
Розовощекая, полная, но такая же смуглая, как и ее мать, ленивая Алпату остановилась в прихожей, чтобы полюбоваться собой.
Оттолкнув дочь в сторону, мать пробежала в дом.
Не поняв, что происходит, Алпату направила свой взор за сумасшедшей. Да, она так ее называла.
Увидев грязные следы,которые оставила мать, дочь повела плечами, брезгливо скривила лицо, но не пошла за ней.
Зайдя в свою комнату,она снова полюбовалась своим обличием.
Фыркнула на зеркало, не увидев там той красавицы, что ожидала, залезла под пуховое одеяло.
Сон, как назло не шел. Она присела и начала вспоминать вечер.Чем же закончился вечер? Она не могла вспомнить.
Потом схватив подушку, сжав ее, покусала угол и швырнула в неблагодарное зеркало. Вторую подушку кинула к двери. Когда потянулась за третьей, вспомнила, чем была вчера растроена.
Накинув шелковый халат, она босиком пошла к матери, сообщить ей принеприятнейшую новость.
Ползающая на коленях по полу женщина не была похожа на ту воительницу, которая браво лупила метлой несчастного мужчину.

2.
Абу, бывший в свое время стоматологом,деверь Саният, поддался зеленому змию и оказался на дне общества.
Он давно потерял не только свое лицо, но и имя.
Старший и единственный брат,Аббас, утонул в Тереке.
Злые языки говорили, что жена довела его до этого.
Как только Аббас женился, у младшего брата не сложились отношения со снохой. И Абу переселился на квартиру.
Вскоре женился. Первенцем был сын Саламу, которого жена отдала на воспитание своим родителям, потому что рожала почти каждый год. У Аббаса с женой детей не было. К тому времени, когда у младшего было уже четверо детей, то на свет появилась и Алпату. Уж больно был ребенок похож на Махмуда,старого собутыльника Аббаса. Приняв изрядную дозу на грудь, Аббас брал в руки кожанный ремень и по всему двору гонял непутевую жену.
Иногда натягивал кирзовые сапоги, брал в руки кусок резинового шланга и начинал избивать жену. Истошные крики слышались по всей улице. Соседи устали их разнимать. Но самым удивительным было то, что на теле Саният не оставалось следа. А когда утром жена с мужем выходили со двора, то незнающие только завидовали воркующим голубкам.
Абу навещал брата очень редко.
Но после смерти брата начал искать утещение в алкоголе.
Жена, Хапта, вечно занятая семьей и детьми, не заметила, как муж опустился.
В восемнадцать лет Саламу забрали в армию. Служить его направили в Джамбул, где жили два брата матери.
Два долгих года Хапта пыталась вернуть мужа в семью. Вскоре его выгнали и с работы.
К концу срока службы единственного сына, собрав своих дочерей, Хапта тайна поехала к братьям.
Саламу, демобилизовавшись, с помощью дядей, поступил учиться.
А к концу августа, перед самой школой, Хапта получила весточку, что Абу, пропил квартиру.
Братья уговорили сестру остаться. Помогли ей с трудоустройством и детьми.
Абу в отсутствие семьи стал приводить в дом бездомных алкоголиков. Те тащили все, что им попадало под руку. Вскоре с квартиры вынесли последний таз. Сердобольные соседи обратились к Саният, чтобы она сберегла жилье, для детей несчастного.
В ЖЭКе Саният попыталась переоформить на себя счет, но неудачно. Но оплачивать коммунальные услуги согласилась.
До родителей Хапты донесла народной молвой, что квартиру отобрали. А Абу поселила в коморке дворника.
Устроилась в том же ЖЭКе дворником. Вторым дворником был оформлен Абу. Треть зарплаты дворника отдавала бухгалтеру, пятую часть, в размере 25 рублей, отдавала Абу, а все остальное забирала себе.
Дверь в квартиру закрыла и ключ повесила на свою связку ключей.
Алпату ни в чем не знала отказа. Ее желания были законом. Чем старше Алпату становилась, тем больше были ее запросы. От матери она научилась грубому обращению с людьми. Окончив школу, она поступила учиться в медицинское училище. Но ходила не на занятия, а по коридорам учебного заведения. Каждую сессию удачно сдавала при помощи денег матери. Отсутствие знаний ее не волновало. За домашний уют и карманные деньги несла ответственность мать.
Со временем стала чувствовать себя королевой бала жизни.
Развязный образ жизни стал для нее наркотиком. Незнакомые мужчины подъезжали к их двору и сигналом вызывали из дома.
Соседи делали вид, что ничего не видят. Зная злой язык матери, никто и словом не обмолвился в их адрес.
У них , матери и дочери, был свой мир. Свои правила игры.
Чувства нравственности, которые помогают обычным людям в осознании сущности этой нравственности, им же помогали уклоняться от всякой морали и нравственности.
Однажды Абу вернулся только через три дня. Получив пинков, потеряв в драке почти все зубы, с текущим левым глазом, он появился во дворе. Зайдя в подъезд, он сел у двери своей квартиры и мокрый от собственной мочи, вытирая рукавом сопли, бился головой об дверь.
Сосед, который прожил с ним в одном подъезде десять лет,не признал в нем бывшего успешного стоматолога. И на вопрос :" Ты кто?" Абу ответил своим беззубым том:"Г1аби".
С тех пор он стал Г1аби. Никто не хотел, а многие просто не признавали в нем Абу.
Летом он исчезал в неизвестном направлении. А к осени возвращался в коморку. Несмотря на зоркое око невестки, собутыльники забирали с собой своего дружка. Абу был мастером на все руки. Даже в летучем состоянии он мог отремонтировать любую домашнюю технику. И два собутыльника таскали Абу по селам Наурского и Шелковского района, где ему доверяли ремонт техники, которую накладно было везти в Грозный.
Но однажды техника подвела мастера. Старый видавший виды и хозяев пылесос "Циклон", наотрез отказался работать. Повозившись с ним три часа, Абу сообщил хозяевам:" Ваш Циклоп больше не намерен жить."
Хозяева не очень растроились и в оплату за труды выделили мастеру щенка. Щенок немецкой овчарки припадал на задние лапы. Но Абу он пришелся по душе.
Зимой пес грел хозяина. Никогда не прикасался к съестному, пока не получит его из рук своего хозяина.
В холодные зимние вечера Белка тащила своего хозяина за штанину в коморку. Защищала от подростков, которые начинали закидывать его камнями и бутылками.
А если чувствовала, что хозяину совсем плохо, то лаем разгоняла собутыльников.
Так Абу и жил, не подымая пыли на своем жизненном пути.
Казалось, что время его забыло. Долгие девять лет пролетели незаметно.
Однажды, уставшие жить в коморке, чуять запах дешевого вина, обморозив крылья,ангелы Абу решили его покинуть.
Ангел с левого плеча взлетел и позвал второго.
- Давай улетим. Надоело тут жить.
-Я не могу. Нам еще не пришел срок. Мы должны его охранять.
- Слушай, зачем ему ангелы? Он даже не знает, что мы есть у него.
Абу, лежавший на изношенных резиновых шинах, слышал их разговор. Боясь спугнуть своих ангелов-хранителей, мужчина вспомнил, что еще есть у него душа.
- Ва Дела( О!Господь!), суна виц ма велла хьо!( Я же забыл про тебя!).
Ангел, слетевший с его плеча, быстро вернулся на свое место.
- Ла иллахьа-илла- лахь!!!- слышал он голос.
Придя в себя, безнадежный алкоголик стал оглядывать помещение.
- Ты никого не видела, Белка?- обратился алкаш к собаке.
- Гав-гав,- ответила Белка.
-Значит, у меня не белка. Я испугался, что у меня белая горячка.
- Гав-гав,- повторила собака.
- Ты думаешь?- спросил Абу и, цепляясь за холодную бетонную стену, привстал.
Выйдя из помещения, Абу поднял взор к небу.
Танцуя, медленно падали снежинки. Ни одна из них не желала прикоснуться к его заросшему щетиной лицу. Вывернув дрожащие руки, полусогнутыми грязными пальцами, Абу пытался поймать дары неба. А они, насмехаясь над ним, отлетали в стороны.
И опять перед его глазами появился ангел.
- Ты как хочешь, а я улетаю. У меня даже края крыльев стали черными от него,- услышал он звонкий голос.
- Эту грязь можно отмыть, а как мы его душу вылечим?- услышал Абу за спиной.
Испугавшись, потерянный в этом злом мире, мужчина оглянулся.
Но ангелов и след простыл. Зато, как смерть с косой, к нему на всех парах неслась Саният.
- Ты опять мусор не сгреб!- кричала она.
На ходу кинув ему лопату, она побежала дальше по своим делам.
Пока Абу сгребал мусор,Белка носилась рядом с хозяином.
-Г1аби, хочешь заработать?- оторвал его от работы голос Мамеда.
- Не хочу. Зачем мне деньги?- не поворачиваясь буркнул Абу.
- На похороны пригодятся.Не думаешь же ты, что тебя просто так похоронят. Ты бы себе на саван накопил,- грубо расхохотался Мамед.
- Как тебе не стыдно? Он больной человек. У него та судьба, что предначертана сверху,- начала отчитывать Мамеда жена.
Мамед отошел к машине и стал укладывать в багажник лопаты.
Белка , спокойно наблюдавшая за всем происходящим, подошла к Абу и потянула его за штатину. Потом подбежала к машине и начала лаять. Айшат, жена Мамеда, полезла в яркую матерчатую сумку, развернула сверток и кинула собаке котлету.От аппетитной теплой котлеты пошел пар. Собака не притронулась до еды.
Подсунув лопату под мусорный бак, Абу подошел к собаке. Нагнулся, поднял котлету. Из внутренного кармана старого грязного пальто достал кусок газеты. Аккуратно завернул котлету и всунул ее в карман пальто.
Айшат опустила глаза.
- Я еду с тобой. Но не из-за денег. Я слышал, что ты едешь на кладбище. Хочу себе место присмотреть,- произнес Абу.
- Г1аби, а ты все еще человек,- засмеялся Мамед.
-Жена, выходи из машины. Твоя помощь мне не понадобится. А от одеколона Г1аби ты, моя дорогая, задохнешься.
Оставив сумку с едой в салоне автомобиля, Айшат спешно побежала в дом.
Открыв форточку заднего сидения, Мамед накинул покрывало на сиденье и пригласил Абу в салон.
Через четверть часа они были уже у входа на кладбище, что находится вдоль трассы у подножия селения Пригородный.
- Во сне ко мне приходил отец. Сказал, что земля его душит. Что тесно ему. Эти женщины - дуры. По своей глупости рассказал жене. А она начала настаивать, чтобы приехал сюда, да подправил могилку,- ворчал Мамед, раскручивая алюминиевый провод, которым была привязана входная калитка. Могила покойного находилась вдоль сетчатого забора.
- Г1аби, раз приехал, то берись за лопату. Заработай себе рай,- засмеялся опять Мамед.
Г1аби молча взял лопату и принялся за работу.
- Помоги!- закричал Мамед.
Г1аби оглянулся. Мамед почти по пояс провалился в землю.
Протянув к провалившемуся черенок лопаты, алкоголик спас его.
Вырвавшись из плена осевшей могилы, Мамед побежал к выходу. Повернувшись лицом к могилам, держа в руках лопату к выходу пошел и Абу.
- Дура. Нашла время меня на кладбище отправлять.Настоящая дура,- не мог успокоиться Мамед.- Не люблю мир мертвых. Больше я здесь не появлюсь.Моей ноги здесь не будет никогда.Сам не приду. Пусть уж принесут.Никогда. Почему стоишь? Садись!- закричал Мамед.
Белка, которая притаившись все это время тихо сидела в салоне машины, залаяла.
Услышав лай собаки, Мамед выскочил из салона и начал кричать на Г1аби.
Г1аби молча подошел к машине , открыл дверь и позвал Белку. Белка не желала покинуть салон машины.
-Забирай сумку с продуктами.Я вас обратно не повезу.
- Подавись своими продуктами. Мне они не нужны.
Белка послушно покинула салон.
Водитель сел в машину, прихлопнул дверцу и резко двинулся с места.
Г1аби,постояв несколько минут, спустился к горячему источнику, который гейзером бил из-под земли.
Тщательно помыл руки. Умылся. Потом снял пальто. Оторвав подкладку постирал ее. Смочив тряпку в теплой воде протер все тело.
Посидев немного у источника, покормил собаку припасенной котлетой и отправился в путь.
Машины, пробегали мимо путника. У самого въезда в город,
перевернувшись лежала машина, которая привезла Белку и Г1аби на кладбище. Только кладбище отпустило Г1аби. А могила, в которую провалился Мамед, просто пыталась его задержать.
Мамед обещал, что сам больше никогда не придет на кладбище. Он сдержал свое слово. На следующий день его туда принесли.И оставили навеки.
- Лаиллахьа-илла-лахь!- опять услышал Г1аби.
Но останавливаться не стал.Гонимый голодом и холодом, он вернулся в коморку.
Все тело дрожало.
Поднялась температура. Проспав пару часов, Г1аби проснулся. Белка скулила от голода. Открыв дверь коморки, мужчина выпустил собаку.
Присел на край своего спального места. Почувствовал, что голод бьет изнутри кулаками, свернулся в калач и уснул.
Он проснулся от шума. На улице громко свистели и кричали. Слышны были тупые удары.
Дрожа от лихорадки, Г1аби выглянул на улицу. В свете тусклых ночных фонарей он увидел, что подростки избивают Белку той самой лопатой, что он спрятал под мусорный бак.
- Шш - шерти! Шшш-што вы делате?- защипел он и побежал на помощь к собаке.
Увидев несчастного, подростки разбежались. Покалеченная Белка с пробитой головой истекала кровью. Увидев своего друга и хозяина, она жалобно улыбнулась глазами.
Лихорадка моментально отступила назад. Даже болезнь отпустила несчастного.Сняв с себя пальто, Г1аби завернул Белку. Несмотря на худобу, собака была тяжела.Поднять ее он не смог.Посидев на корточках , Г1аби расстелил пальто и перекатил тело на него. Рядом лежал большой кусок сухаря, который Белка несла домой.
Шатаясь со стороны в сторону, то ли от температуры, то ли от осознания жестокости жизни, Г1аби поплелся к себе.
Зайдя в коморку, он достал спрятанный в шины свой неприкосновенный запас. Бутылку водки.Откупорив ее, он вылил половину на разбитую голову друга.
Стекающие с головы капли водки, покрасневшие от крови, Белка слизывала языком.
Найдя кусок тряпки, Г1аби смочил ее оставшим количеством спиртного и замотал голову собаки. Потом укутал ее в старое ватное одеяло.
Обняв собаку, он уснул.
Проснулся от того, что Белка лизала его в лицо.
Г1аби привстал. Выглянул на улицу. Белым ковром покрылась земля.Он посмотрел по сторонам. Такую красоту он не видел никогда.
- А где я жил до сих пор?- подумал про себя мужчина.
Нарушить целостность белоснежного ковра не поднималась рука. Увидев перед собой скамейку , накрытую полосами снега, Г1аби решил за одно очистить их от снега и набрать его для воды.
Он подошел к скамейке и правой рукой сгреб к себе на левую, тесно прижатую к животу, руку, как можно больше снега.
Высыпав снег в старый медный таз, который он нашел на свалке,он начал теплотой своих рук топить его.
Потер руки и в его руках зашуршала бумажка. Мокрую бумажку он отбросил в сторону. Допотил снег и положил туда кусок сухаря.Размяв сухарь, он кончиком пальца взял немного и хотел положить собаке в рот.От засохшей крови губы собаки слиплись.Вспомнив про бумагу, Г1аби руками нащупал ее.Поднес ее к морде и стал вытирать куски слипшейся крови.Потом окунул бумагу в воду и опять почистил морду зверя. И до него дошло, что бумага не размокла. Он поднес ее к своему полуослепшему глазу и узнал в бумаге банкноту, достоинством в сто советских рублей.
Не веря своим глазам, Г1аби аккуратно встал, словно боясь спугнуть свое видение и включил свет.
С банкноты на него смотрел Ильич. Он даже подмигнул Г1аби. Мужчина растерялся. Осмотрелся. Подошел к двери и запер ее изнутри. Подняв свитер, прижал банкноту к голому телу. Потом, не вытаскивая ее, перевернул.Засунул край свитера в штаны и присел у изголовья собаки.
Покормив собаку, доел остаток сухаря.
Натянув шапку-ушанку и старое пальто, одной рукой придерживая свитер, в том месте, где лежала банкнота, Г1аби поплелся на территорию 1-ой городской больницы.
Не смея войти в здание, он постучал в окно.
Дежурные медсестры дружно подбежали к окну. Увидев старого знакомого, они рассмеялись. Отодвинув в сторону молодежь, старшая медсестра, которая помнила Г1аби еще тем, когда он был Абу,открыла окно и спросила:
- Что случилось?
- Мне нужен спирт, игла и нитки. И обезболевающее. Моей Белке разбили голову.
-Не могу. Врач не позволит,- громко произнесла женщина.
- Она умрет тогда. Помогите собаке. Мне не надо. Я заплачу. У меня есть деньги,сто рублей,- бормотал мужчина и полез искать деньги.
Девчушки громко хохотали. Потом одна их них протянула руку за деньгами.Смех усилился.
- Смотрите! Ой, умру со смеху! Ему в голове Аленушки почудилась голова Ильича.Ой, не могу, девочки!!!Сколько стоит шоколадка"Аленушка"?
Г1аби схватился за голову. Живые существа начали перебирать остатки его былых мозгов.
Он вновь услышал голоса.
- Говорил я тебе, давай оставим его. Теперь у нас и его собака.
- Давай оставим. Уговорил ты меня,- согласился второй ангел.
- О, Аллах! Не оставь Белку в беде. Я сейчас ей очень нужен!- вскочил Г1аби и побежал к себе.
- Абу! Подожди! Я не могу так быстро,- кричала женщина в годах и бежала вслед за убегающим мужчиной.
Таисия Петровна ввела собаке обезболивающее, зашила рану и оставив небольшое количество лекарств ушла.
Белка пошла на поправку. Вскоре рана затянулась. Но зараженный мозг не давал собаке оклиматься.
Из помещения Белка практически не выходила. Но в ней тлела надежда на жизнь.Искра надежды грела и Г1аби.
До сегодняшнего утра.
Г1аби прижимал к себе бездыханное тело собаки, надеясь, что теплом своего тела он сможет ее оживить. Он надеялся на чудо.
Смысла жить без Белки у него не было.
Он просил Аллаха дать ему шанс, чтобы спасти Белку.
- Эй, вы, ангелы! Вы где? Теперь уходите. Оставьте меня.
Вы где? Почему я вас не слышу?- плакал несчастный.
А ангелы молчали. Они нашли нити путей его дорог и распутывая их плели новый моток дороги, по которой предстояло ему идти.

3.
Хапта, бросившая мужа, не нашла свое счастье в Джамбуле.
По окончании института, Саламу, в детстве лишенный материнской ласки, выросший разбалованным эгоистом, не вернулся к матери. Он осел в Алма-Ате, женившись на своей сокурснице. Две старшие дочери , встав на ноги уехали в Москву. Только изредка молва приносили ей весточку о судьбах ее детей.
Тяжелая болезнь приковала ее к постели.
Лежа на предсмертном одре, Хапта вспомнила, что у нее есть престарелые родители, которых она не видела уже девять лет.
Перебирая гнилые нити памяти, она вспомнила, как она тайно уехала от мужа, бросив его на произвол судьбы.
Почему сейчас она одна с двумя дочерьми- школьницами, которые подходят к ней лишь тогда, когда она просит?
Зашедшая к ней старая соседка-казашка,положила руку ей на живот и произнесла:
-Покайся, сестра. Проси прощения у Всевышнего. Он один сможет нас понять и простить.Аллах- Всемогущ и Милостив.
Зайдя к братьям Хапты, старуха сказала, чтобы готовились к худшему.
У ворот остановилась машина. Из машины вышел высокий коренастый парень. Красавец. Вслед за ним вышла белокурая молодая женщина.В короткой юбке и на высоких каблуках. Ветер играл ее распущенными волосами.Ее ярко накрашенные губы не понравились старушке. Она неодобрительно покачала головой и, опираясь на трость, поплелась к себе.
- Саламу! Неужели ты?- вышла навстречу гостям Башта, жена младшего дяди.
- Да вот, решил вернуться в Грозный. Хочу забрать ключи у матери,- ответил мужчина.
- Наверное, зайдешь, поинтересуешься, как они жили все эти годы без тебя,- услышал он голос дяди.
- Добрый день. Конечно. Как живете?- замялся Саламу.
- Пойдем в дом. А ты жена посмотри, что за гостья с племянником,- происнес Бауди и вошел в дом.
Две девушки, 14 и 15 лет, сидели перед телевизором и смотрели концерт.
Увидев вошедшего дядю, они привстали, но не поняли с кем это он.
-Вот брата вам веду.Помните, что он у вас есть?
- Знаем, что есть,- ответили девочки, но не подошли к брату.
- Вы поговорите со своим братом, а я своей сестре сообщу радостную весть. Подготовлю ее, что сын вернулся,- произнес старик и вошел в комнату, где лежала его сестра.
Подойдя к кровати, брат нашел безжизненое тело своей сестры. Стеклянные глаза умершей смотрели в вечность.
- Лаиллахьа-илла -лахьа,- произнес брат, закрыл сестре веки и вышел в комнату.
- Выключите телевизор. Моя сестра покинула этот мир. Ей будет лучше там, где мы все встретимся.
Девочки заплакали и забежали к матери. Только зачем? Чем они могли помочь мертвой? В последние минуты жизни она была одна, в обнимку с одиночеством.
Человек так несправедливо устроен.
Мы плачем потеряв. Но живем , не боясь потерять. Навещаем близких, когда они в болезни. А почему мы не делаем это тогда, когда нас ждут? Когда нам рады?
Почему не радуемся тому, что мы дети? Почему мы пытаемся повзрослеть?А встав взрослыми, хотим опять в детство? Почему мы тратим свои мысли и слова впустую? Почему вспоминаем о боге лишь тогда, когда нам тяжело?
Почему мы не умеем пользоваться счастьем, когда оно к нам приходит? Почему мы не узнаем его? Или ищем совсем не то?
Все на свете можно исправить. Кроме смерти. Она неподсильна нам. Она приходит молча. Когда ей вздумается.
... Похоронив мать, после поминок Саламу забрал двух сестер и жену и вернулся в Грозный.

4.
- Сама нанесла грязь и ползаешь на коленях!- фыркнула Алпату.
- Я сейчас. Я все уберу. Не беспокойся. Я все сама сделаю.
Иди, отдыхай. Ты поздно пришла,- плакала Саният и терла сухой тряпкой по ковровой дорожке.
- Я пришла, когда привезли,- перебила ее дочь.- Я просила меня не ждать. И я вышла сказать тебе, что у нас очередная неприятность.
Сгорбившись и тресясь от пережитого шока, Саният все упорнее терла тряпкой.
Подойдя к матери, Алпату наступила на тряпку. Сидевшая на полу подняла взгляд.
- Ты меня не слушаешь. У меня новость для тебя. Вернулся Саламу с сестрами. Говорят, похоронил мать. Ищет отца.
Говорила тебе, не тяни с квартирой. Ты хоть все квитанции подготовь. Чтобы вернул все. Слышишь?
- Какой Саламу? Откуда? Когда у него был отец?
Где его отец? Абу нет. Есть Г1аби,- дико расхохоталась Саният.
Подскочила, и начала половой тряпкой душить дочь.
Разум покинул несчастную.
Обессилевшее тело своей дочери она таскала по комнате.
Бросив его,она посмотрела на себя в зеркало. Оскалившись, вбежала в комнату дочери. Увидев разбросанные подушки, еще больше озверела. Схватив две подушки, вышла в коридор. Одну подушку положила на голову полумертвой Алпату , а сама села сверху.Во второй подушке увидела лик маленькой девочки. Она прижала ее к себе. Вытащила обвисшую маленькую грудь и начала тыкать , будто кормит. Потом начала убаюкивать. Но вспомнила, какая у нее неблагодарная дочь.Подскочила и начала лупить подушку.
Подушка разорвалась и пух полетел по комнате.
- Снег. Снег идет. Идет снег,- кричала сумасшедшая и пыталась поймать перьевой пух.

Минут десять во дворе дома стояла бухгалтер ЖЭКа, Шовдан.
Слыша голос в доме, она не решалась войти. Не дождавшись, что кто-то выглянет, приоткрыла дверь и заглянула.
Обнаженная Саният кружилась по комнате, раскидывая пух и не обращая никакого внимания на Шовдан. Женщина увидела тело Алпату, лежащее на полу.Прихлопнув дверь, она выскочила за ворота и с криком побежала по улице.
Никто из соседей не решался войти в дом. Приехала машина скорой медицинской помощи. И машина милиции.
Через час в усмирительной рубашке со связанными руками увезли Саният. К обеду в республиканский морг забрали тело Алпату.
Через день Саламу тихо похоронил ее в одном из отдаленных сел.
А Г1аби, гонимый горем, погрузил тело своего друга на самодельные санки, и ушел хоронить Белку.
Под Бароновским мостом, где грабители раздели Саният, он захоронил собаку.
Зная, что за всю свою жизнь он не накопил и на саван, Абу поплелся на ближайшее кладбище. Дорогу туда он помнил.
Далеко за сумерки добравшись до кладбища, он легко развязал алюминиевую проволоку. Остановился у входа.
Вспомнил, что в последний раз совершал намаз в детстве.
Вспомнил свою старую мать, которая сама пыталась поставить двух сыновей на ноги. И соседа, старика Шамсуди,который учил мальчишек делать намаз.Вспомнил его костлявые пальцы и бледное лицо. Вспомнил, как он с братом рвал четки старика и разбрасывал бусинки по двору.
И ни разу старик не пожаловался матери.
Воспоминания нахлынули на него.
Почувствовал, как ему стало тепло.
Очнувшись, пошел к гейзеру.
Воспользовавшись темным покрывалом ночи, разделся догола и начал купаться.
Искупавшись, он снова натянул на себя свою одежду.
Приготовился умирать. У входа на территорию кладбища встал на намаз. Время какого намаза он не знал. Но все же прочитал про себя все молитвы, что он знал,и мягко ступая, боясь потревожить царство мертвых, Г1аби, прошел вглубь кладбища.Уставший от долгой дороги, свернувшись в клубок, дрожа от холода и страха перед вечностью, Г1аби уснул.
Проезжая мимо кладбища многие водители видели, что ветер раскачивает калитку. Один не выдержал. Остановил машину. Подошел и увидел глубокие следы, ведущие в одну сторону.
Ступая след в след пошел туда, где лежал наш горе-герой.
Поднес руку ко рту лежащего. Слабый пар шел изо рта.
Подняв несчастного под мышки, он потащил его к выходу. Остановилась еще машина. Потом еще одна. Загрузив полумертвое тело, мужчина повез свою находку в больницу, где сам работал врачом.
При пациенте не оказалось никаких документов. Придя в себя, он не назвал и свое имя. То ли не помнил, то ли ему легче было не вспоминать. Абу в нем давно умер. А быть Г1аби он больше не хотел.
Умар, врач-спаситель, продержал Малика, как он назвал своего пациента, до самой весны. А весной отвез его в свой пустующий дом в одно из сел Веденского района.
Несколько раз на день Малик читает азан, собирая правоверных в мечеть. Между ними чинит домашную технику и изподлобья поглядывает на одиноких женщин.
Ангелы не покидают его. И как бы он не старался, он больше не слышит их голоса.
Кому уготована дорога в рай, знает лишь Аллах.

Зура Итсмиолорд

 Отправлено: 12.01.09 21:32. Заголовок: Современная чеченская проза. Творчество Зуры Итсмиолорд.

Город любви. Я иду по планете.

(Непутёвые заметки. Ностальгия, оставь меня!)

Однажды сев на качели судьбы, тяжело себе представить, что взлет может закончиться падением.
Я все брожу по свету. Мне интересно, как люди живут. О чем думают. Как любят и за что ненавидят.
Люблю бродить пешком, изумляясь новым подробностям и граням, ракурсам и деталям и своим собственным открытиям, несмотря на их незначительность.
Город моего детства и отрочества, юности и молодости занимает особое место в моей жизни.
Несмотря на свое грозное название, он оставался удивительно гуманным, соразмерным человеческим силам и возможностям восприятия.
Когда я была совсем маленькой, то с удовольствием каталась на трамвае, который вез меня к дедушке и бабушке. Меня наряжали в белое капроновое платье, завязывали огромный бант и доверяли маленькое ведерко, в котором лежала клубника. Это я везла гостинцы дедушке. Он радовался мне и моим гостинцам, будто он ничего более ценного не получал никогда. Потом я весело бежала в другую комнату, где треугольником были выставлены огромные подушки, накрытые воздушными накидками. А меж этих гор подушек всегда лежал белый китель деда. Я знала, что в одном из карманов этого кителя всегда лежит для меня рубль. Целое состояние - в моем представлении.
На обратной дороге домой в полупустом трамвае можно было залезть на сиденье и ждать, когда я буду проезжать мост через реку с обаятельным названием Сунжа. Она мне казалась такой широкой и глубокой, что думала, я еду через океан. В теплый летний вечер вода текла в реке изысканно-прихотливым меандром. В районе площади Орджоникидзе мне с мамой надо было пересаживаться на автобус. Около величавого здания филармонии находилось кафе, у самого входа которого сидели мишка-мама и мишка-сын с мороженным. Напротив кафе через дорогу возвышалось здание нефтяного института. А если пройти через мост, который дрожал под стук трамвая, то можно было увидеть фонтан и красивое здание с колонами в стиле памятников римских времен. Мне так казалось. Строгая геометрия парковых аллей вела к кругу площади. Через дорогу находился кинотеатр им. Челюскинцев. От него вдоль улицы Первомайской тянулся кирпичный забор республиканской больницы. На алее стояли деревянные лавочки. На них можно было залазить и слазить сколько душе угодно. Здесь я чувствовала себя вольготно. Злая кондукторша с ярко накрашенными губами не кричала и не показывала на меня пальцем.
Росла я. Вместе со мной рос и мой город. Помню, когда в городе появился первый троллейбус и первый чешский трамвай.
Особым местом моего паломничества был парк отдыха имени Кирова. И если вам посчастливилось там бывать, то никогда не забудете магическую энергетику того места. Как манило» чертово колесо», как тянуло на пруд, где можно было прокатиться на лодке.
Будучи чуть постарше с одноклассниками ходила в музей изобразительного искусства. Там не были выставлены работы Пизанелло, Веронезе, Тициана. Но можно было увидеть картины Петра Захарова. Помню, у входа слева стояла мраморная статуя. Она была без руки. У входа в музей сидела немолодая женщина приятной внешности. Я знала, что она была одноклассницей моей мамы, когда они еще детьми ходили в школу в далеком Казахстане. Я, сама не знаю почему, но очень гордилась этим фактом.
После школы я сразу же пошла учиться. Рано утром надо было успеть купить газету английских коммунистов « Морнинг Стар», которая продавалась в киоске напротив Аракеловского универсама.
Моя подруга и бывшая одноклассница Зайнап шла со мной до киоска. А оттуда мы шли с ней пешком через Сунжу по новому мосту. Он не дрожал под стук колес трамвая. Мы непременно останавливались на мосту и любовались течением воды в реке. Делились своими историями, которые нам казались намного круче Шекспировских трагедий. Утром нам казалось, что мы влюблены, а к вечеру мы забывали тех, кто дарил нам улыбки и комплименты.
Теперь, с годами я осознаю, что я никогда в своей жизни больше не увидела столько красивых лиц, какие я видела в Грозном.
У нас удивительно красивый народ.
Народ, который умеет любить. Друг друга. Родителей. Детей. Соседей. Просто прохожих
А самое главное - умеет любить свою Родину. Свои обычаи и традиции.
Что с нами делает любовь? Любовь к отчизне. Как красиво звучит это слово. Прислушайтесь! ДАЙМОХК! Так слегка и произносите. ДАЙ…мохк. А потом добавьте нена- мот. Нежно- нежно. Повторим? Нена…мот.
У нас не было таких певучих названий улиц, как улица Капелло, что в итальянской Вероне. А это всего лишь улица Шляпная, несмотря на ее певучесть. Но были и есть дома за номером 23, где жили свои Джульетты. И даже такие имена, как Джульетта, Индира были не редкостью.
Стены домов не исписывали граффити с тысячами заклинаний, просьб и признаний в любви. Любовь свою не прятали, но и не выпячивали. На свидания бегали в сопровождении подружек или младших сестренок.
Это сейчас стало модным просьбы и признания присылать в виде эсэмэсок, которые на экране бегущей строкой. Может это вполне в духе времени. В дни нашей молодости этого не было.
Но мы писали письма. Письма о чем-то своем личном.
А теперь самое время заметить, что мой город, город молодости и любви, был и остается потрясающе сердечным. Здесь люди обнимаются при встрече. От души. От всего сердца.
И редкие поцелуи, которые мы дарим особо близким и избранным имеют свой вкус. Слишком сладкие. Наверное, этой сладости нам не хватает здесь, на чужбине. И мы, бросив все, бежим туда. Преодолевая тысячи километров.
Что можно сказать о городе, который тебя любил?
Я ведь тоже его любила.
Вернее, люблю.
Я еще вернусь, мой город Грозный.
Потому, что люблю.

P.S.Remember forever

Зура Итсмиолорд

 Отправлено: 12.01.09 21:36. Заголовок: Долгая дорога в никуда. Часть I.

Долгая дорога в никуда

Часть I. Нет, не война ломает судьбы.

Она стояла в растерянности. Ком подкатил к горлу. Сил плакать не было. Вернее, слезы давно кончились. Она уже давно научилась плакать без слез.
Она подняла взгляд на часы.
Старинные часы, показывали без четверти двенадцать. Хрустальное стекло играло всеми цветами радуги. Золотистые стрелки напоминали стрелы Купидона. На циферблате был нарисован ангел. Казалось, что он вот-вот вылетит из-под стекла. Вьющиеся локоны ангелочка разлетались в разные стороны. На лбу у него была вмятина. Руки были сложены на груди. Ангелочек держал в руках сердечко.
Через четверть часа начнется новый день. Отсчет времени нового дня. Румисе вдруг захотелось подойти и остановить руками стрелки часов. Ход времени остановить. Остановить ход времени, ход жизни.
А вчера она еще хотела жить. Она строила себе планы. Она собиралась с дочерью поехать в Германию на лечение. Говорят, в Германии есть методы лечения синдрома Дауна.
Иман — ее единственный ребенок. Шестнадцатилетняя девочка выглядела лет на 7-8. Она отставала в умственном и физическом развитии.
Роды были очень тяжелые. Напрасно пытались врачи дать возможность матери родить самой. В самый последний момент было принято решение делать роженице кесарево сечение. Плод был крупный. Ребенок весил почти пять килограммов.
Выйдя в коридор к родственникам, врач-гинеколог виновато опустила глаза и тихо произнесла: «Хвала Аллаху, мама жива. Операция прошла. А ребенка ей бог еще пошлет».
Нет, ребенок был жив. Но ребенок был безнадежно больным. Инвалид. Синдром Дауна. И это девочка. Первый ребенок в семье. И как оказалось, последний.
Ни врачи, ни родственники не расстраивали Румису. Кормить ребенка ей не приносили. Ей только сказали, что она родила дочь. Сил радоваться у нее не было. Прошла неделя, а Румиса не могла встать с постели. Любая попытка встать заканчивалась дикими болями в области низа живота. Через неделю после рентген — исследования врачи поняли, что допустили серьезную ошибку. В животе у пациентки они забыли хирургические ножницы. Пытаясь встать, молодая женщина проткнула себе матку. Пришлось делать вторую операцию. Удалили этот крайне необходимый для женщины орган. Выйдя через месяц из больницы, Румиса услышала страшный приговор из уст своей свекрови.
— Твой ребенок, — не жилец. Это инвалид. Ты будешь мучаться всю жизнь. Но ты еще молода. И, может, устроишь свою жизнь. Выйдешь замуж за вдовца или разведенного, у которого есть дети. А моему сыну нужен наследник.
В ту ночь Румиса не сомкнула глаз. Она не знала, что и как сказать Султану. Султан- единственный сын в семье. У него есть две старшие сестры, которые давно уже имеют свои семьи. Султан женился только в 32 года. Румису он встретил случайно в кафе-пирожное «Столичный», куда девушка зашла с однокурсницами на чашку кофе после удачно сданного экзамена.
Через месяц Румиса появилась в доме Султана в качестве жены.
Молодые решили не заводить детей, пока Румиса не окончит университет.
Свекровь поворчала, а потом смирилась. Она вспомнила, как тяжело ее приняли в семье. Рахман привез ее из Германии после службы в рядах Советской армии.
Русская, родом с Брянщины, Света поехала работать в Германию медсестрой в воинскую часть. Белокурую красавицу Светик — семицветик, как ласково называли ее солдаты, невозможно было не заметить. Со временем она взяла не только красотой, но и лаской.
К концу срока службы Рахмана Света была уже на сносях. Сын сообщил матери, что едет домой с женой. Но сказать, что у них скоро будет ребенок не решился. Мать отцу ничего не сказала, но запретила появляться в селе с женой-иноверкой. Зная свою мать, Рахман решил переждать какое-то время в Брянске. Света родила девочку. Когда Карине исполнилось полгода Усман, отец Рахмана, появился на пороге дома в Брянске. И забрал сына с семьей домой. Со временем Света приняла ислам, родила еще дочь и сына. В селе многие даже забыли, что она русская. Говорить на чеченском языке она научилась очень быстро, была отличной хозяйкой и пользовалась авторитетом в сельской больнице. Строго соблюдая обычаи и традиции семьи, в которую она попала, Света сама забыла, что она родилась в далеком Брянске. Красота и величавость обычаев народа ей пришлась по душе.
Утром Румиса стали собирать вещи. Султан не мог уговорить ее остаться. Он безумно любил свою жену. Она для него была всем. Она понимала его с полуслова. Поняв, что нет другого выхода, Султан принес дочь и положил ее на стол.
— Неужели ты сможешь бросить нас двоих? Ты нам нужна. Не оставляй нас. Мы не сможем жить без тебя.
— А как же твой наследник? — только и произнесла Румиса.
— Мне нужна ты. А наследника Аллах пошлет.
Что может быть сильнее любви? Сила любви удержала Румису.
Иногда украдкой от мужа она плакала от усталости. От безнадежности. От вида тусклых глаз своей дочери. Султан старался помочь. Но она, мать, проводила с этим ребенком 24 часа в сутки. Иногда и этих 24 часов не хватало. Ребенок рос хилым и болезненным, но очень ласковым. Ходить девочка научилась в два года, первый зуб появился в полтора года. А говорить научилась только в 4 года. И по сей день, то, что она произносит понимала только мать. Пугавицу застегнуть научилась в 7 лет. Но, несмотря на свою болезнь, девочка росла очень аккуратной и чистоплотной. Болезненно реагировала, если даже капля воды попадала ей на одежду. Игрушки не любила. Ее интересовали только краски и бумага. Но кисточкой не пользовалась. Рисовала, макая пальцы в краски. Рисовала по обоям стен, по мебели, по стеклу. Родители ей не запрещали.
Но однажды Иман удивила всех. Она подошла к пианино, подняла крышку и начала играть. Она играла „Танец журавлей”.
Именно „Танец журавлей” сыграла Румиса впервые на этом пианино. Пианино подарил ей Султан, как только они поженились. Румиса с отличием окончила музыкальную школу, обладала удивительно красивым голосом и музыкальным слухом. Ее дед по матери был известным аккордеонистом-самоучкой. Инструмент в руках виртуоза Муслима не то плакал, не то смеялся.
Природа взяла свое. Иман получила в дар от Всевышнего не только болезнь, но и музыкальный слух.
Теперь мать проводила с девочкой время за игрой на пианино. Иман не знала, что такое усталость. Она старалась даже подпевать.
И когда девочке исполнилось 12 лет, в ворота моего гордого, но маленького народа постучалось большое горе. А у нас принято открывать ворота, когда стучится беда.
Черным железным вороном летела беда с неба. Черными железными грушами падало оно из ниоткуда. Внезапно налетали и также внезапно исчезали эти птицы смерти. Оставаться в городе было страшно.
Решили уехать. Но Иман вцепилась в пианино. Как объяснить ребенку, что сейчас не пианино нужно. Но ей нужна только музыка. Ей нужен только этот музыкальный инструмент. И когда через два дня Султан выгружал из кузова КамАза пианино и свою семью, то немногие поняли его. Война не стояла на месте. Она двинулась вслед за семьей Султана в горы. И он вновь нашел машину, погрузил в кузов пианино, посадил рядом дочь и жену и двинулся дальше. Два года он переезжал с места на место и возил это пианино.
Девочка срослась с музыкой. Она стала играть на инструменте все звуки, что слышит. Она удивляла своей феноменальной музыкальной памятью. Ее ласково прозвали Шопеном.
Война немного откатила назад. Наступил период самообмана. Хасавюртовское перемирие.
Люди стали верить в чудеса. Искренне поверили, что конец войне. Султан восстановил полуразрушенный дом, но стал выезжать на заработки за пределы республики. На сей раз он уехал далеко. В Нижневартовск.
Война немного отдохнув, наточив косу смерти, вернулась на поле брани.
Мой малый народ не хотел умирать. Мы карабкались и жили всем смертям назло.
Всем бомбам и ракетам назло Иман продолжала играть. Обещав мужу выехать из республики, Румиса решила остаться в городе. Уехать без пианино она не смогла бы, а с ним и подавно.
Все соседи покинули свои дома. Две кошки и собака перебрались жить во двор к Румисе и Иман. Через два месяца закончились все продукты. Посадив девочку за пианино, прикрыв дверь, помолившись, Румиса пошла на соседнюю улицу, в дом двоюродного брата своего мужа в поисках съестных припасов. Не успела она дойти до угла дома, как начался очередной артобстрел. Лежа в луже холодной осенней грязи Румиса молила Всевышнего, чтобы Иман продолжала сидеть и играть. То тут то там разрывались снаряды. Затем налетели самолеты . Исчадие ада. Недалеко разорвавшийся снаряд оглушил бедную женщину. Насквозь промокшую Румису шайтан стал клонить ко сну.
Она очнулась оттого, что соседская собака Дина, которую она приютила, тыкала ей в глаза свой теплый нос. Румиса присела, обняла собаку. Собака весело заиграла хвостом и начала звать женщину с собой. Румиса протянула руку к забору палисадника, чтобы привстать. Схватившись за железную трубу, она встала. Куда она шла и зачем забыла. Начала вспоминать, как она оказалась тут. Она медленно поплелась к дому, до которого оставалась ей всего метров пятнадцать. Зайдя через разбитые ворота, она вошла в дом, двери которого были выбиты. В доме гулял осенний мерзкий ветерок. Он обшарил все углы в этом забытом богом доме, но свистеть, как хозяин, продолжал. Румиса подошла к кладовке. Нашла старую сумку. Поставила в сумку банку топленного масла, насыпала немного муки и собралась покинуть дом. Оглянувшись, она увидела на подоконнике горшок с традесканцией. В цветке тлела жизнь. Нет, не так. В нем тлела надежда на жизнь. Точно. Только надежда.
Аккуратно поставив горшок с цветком в сумку, женщина вышла из дома и пошла пустынной улицей к себе.
Она жила вроде на соседней улице. Завернув на улицу, Румиса не поняла, где оказалась. Полквартала как рукой снесло. Подумав, что она пошла не в ту сторону, бедняга вернулась к тому месту, где она лежала в луже. Она решила еще раз испытать судьбу и направилась в другую сторону. На углу дома висела табличка, но что там написано разобрать было невозможно. Остановившись, прочитав молитву, женщина развернулась и опять вернулась к этой злосчастной луже. Дина поняла, что женщина заблудилась. Она подошла к ней, заглянула в глаза и потянула зубами за сумку. Румиса молча пошла за собакой. Ноги не слушались. Но идти надо. Мелким дождем начал плакать вечер. Он оплакивал былое или завтрашний день. А может и то, и это.
Вскоре она услышала музыку. Это Иман играла на пианино.
Дойдя до дома, Румиса остановилась. Она подняла тяжелый взгляд на дом и окаменела.
Под открытым небом сидела ее Иман. У нее на коленях лежали два кота. А она продолжала играть, будто ничего и не случилось. От разрыва снарядов снесло половину дома. А ангелы- хранители сберегли ей дочь. Румиса стала звать ее. Иман даже не оглянулась.
Бросив сумку, мать побежала к своему единственно родному существу, ради которого она уже 15 лет, все идет и идет в никуда.
Дотронувшись до плеча дочери, Румиса прижалась к спине дитя. Иман перестала перебирать черно-белые клавиши инструмента и тихо произнесла: «Мама...»
Мать потянула ребенка и позвала за собой. Иман послушно встала и пошла за ней, не отпуская ее руку. Обе они спустились в подвал, который был специально оборудован на всякий случай. Переодеваясь в сухую одежду, Румиса обратилась к дочери. Но та не отреагировала. Потом громче. И громче. Иман даже не шелохнулась. И тут женщина поняла, что девочка оглохла. Во время артобстрела девочку контузило.
На утро Румиса проснулась позже обычного. Поднялась температура. Она оглянулась, но в полумраке она не увидела дочь. Накинув на себя старое пальто, Румиса вышла из подвала. Иман нигде видно не было. Мать направилась к полуразрушенному дому. А там в остатках от былой комнаты за пианино сидела Иман. Рядом с ней сидела Дина и две кошки, прижавшись к телу собаки. Подойдя к ним, Румиса увидела, как слегка скользят кончики окоченевших худющих длинных пальцев по клавишам пианино. Инструмент устал выдавать звуки. Инструмент тоже понял, что на войне должна быть передышка. И не нарушал минуты тишины и покоя. Война на время уснула. Где-то смерть прикорнула. Серое утро не пугало, не радовало. Солнце давно уже забыло, как выглядит улица, на которой живет Румиса. Но серое утро сменилось серым вечером и опять пришло на следующий день. За ноябрем пришел декабрь, за ним январь, февраль, март...ноябрь.
В первых числах следующего ноября появился и Султан. Изрядно постаревший на целых десять лет, уставший от ожидания и весточки из ниоткуда, он не поверил своим глазам, что перед ним та самая Румиса, за которую он готов был отдать свою жизнь. От веселого живого огонька ее черных глаз остались потухшие угольки. На лице был только нос. Диким зверенышем смотрела на него и Иман. Она не могла понять, откуда этот человек здесь появился. Они стояли и молча смотрели друг на друга. Сил произнести слова не осталось. Султан сделал шаг к жене. Девочка обхватила мать и неистово закричала. Присев на расстоянии друг от друга,Румиса и Султан перекинулись парой слов. Девочка не слышала, о чем они говорят. Слух к ней так и не вернулся.
Султан забрал дочь и жену с собой. Они переехали жить в родительский дом в селе. Вскоре им предложили отправить девочку на временное лечение в Германию. Сперва Румиса отказывалась, ссылаясь на свое здоровье. Но позже согласилась с мнением мужа, что некому будет смотреть за ней, в случае смерти родителей.
Уже готов весь пакет документов, собрана определенная сумма денег. И на днях она уезжает с дочерью на лечение. Ненадолго.
С утра приехали сестры Султана. Потом пришел его двоюродный брат. Потом на двух машинах подъехали знакомые. Румиса решила, что все съезжаются, чтобы ее и Иман проводить.
— Румиса, зайди, - кликнул ее Чаборз, один из самых близких друзей Султана. В эту войну он потерял жену и двоих детей. Но уже женился. И жена попалась из хорошей семьи. Тоже рано овдовевшая. К двум сыновьям Чаборза относится очень хорошо. И все в селе хвалят ее .
— Да, слушаю. Ты что-то хочешь сказать? — обратилась к Чаборзу Румиса.
— Я хочу с тобой поговорить. Ты женщина умная. Ты должна нас понять.
— Не хвали меня,- зарделась как в девичестве Румиса.
— Румиса, вам предстоит долгая дорога. И Иман очень нуждается в медицинской помощи. Там, в Германии таких детей лечат. Есть интернаты.
— Да я не отдам своего ребенка в интернат. И не останусь там надолго. Вот немного Иман отдохнет от войны, и вернемся.
— Не стоит торопиться возвращаться. Лечитесь вы лучше там.
— Нет. Долго не смогу. Султан будет один.
— Султана мы сегодня женим. Ему больше ждать нельзя. Ты пойми, ему нужен наследник.
— Что? Как женим? Кто женит? Почему? — Румиса не знала, что и говорит.— Да, да, конечно, ему нужен наследник. Зачем ему Иман и я? Зачем?А почему об этом он сам не сказал? Почему молчит?
— Румиса, он не разводится с тобой. Он просто женится. И чтобы не обижать тебя, мы решили, что он женится раньше, чем вы уедете в Германию. Ты будешь замужней женщиной. Он будет помогать вам.
— А почему он не сказал об этом сам? Почему четырнадцать лет тому назад он сказал, что ему нужна я и нужна дочь. Почему? Почему все эти годы я шла в никуда? Спотыкалась, поднималась и шла?
— Да потому, что ты и шла в никуда! Ты шла в никуда! Ты это ведь хорошо понимаешь! — услышала она голос Султана.
— Ну, вот я в никуда и пришла. Спасибо тебе за все. За то, что ты был в моей жизни. За то, что я не погибла. За то, что я есть. И у тебя есть дочь. Пусть больная, пусть оглохшая. Но дочь. Но прошу тебя уважить меня. Уважить мою честь и достоинство. Дай мне развод. И возможность изредка навещать Иман.
— Не торопись. Не проси развод. Живи с дочерью.
— Нет, Султан, долгая дорога в никуда не может привести никуда кроме, как в никуда.
Их разговор прервал грохот взрыва. Задрожали стекла в окнах. Началась суматоха.
Султан и Чаборз выбежали из дома посмотреть, что там происходит.
Румиса заглянула в комнату, не найдя там Иман, тоже выбежала во двор.
— Где Иман? Что там взорвали на этот раз? Кто видел Иман? — кричала Румиса.
— А Ш-ш-шо-пен у-ушла в комен-датуру и-и-и-грать на пи-и-анино, — заикаясь произнес Инал.
Румиса молча опустилась на землю.
Взрыв прогремел у вагончика, оборудованного под комендатуру. Военные нашли где-то пианино и привезли его. Пару дней назад они пытались на инструменте играть. А потом бросили эту затею.
За ночь, кто -то установил взрывное устройство в пианино. Увидев инструмент, Иман решила на нем сыграть. Попытавшись открыть крышку, она силой дернула ее. Погибла Иман и один из военнослужащих, который пытался прогнать ее.
Чаборз нес тело девочки . За ним шел Султан. Он нес кисти рук своего единственного ребенка.
Румиса встала, сделала шаг вперед. А потом побежала в дом, указывать, куда ее положить.
Плакать слез у нее не было. И не хотела, чтобы люди видели, что она плачет без слез.
Она присела на корточки у изголовья своей дочери, Она гладила ее шелковистые волосы. Потом взяла в руки кисти ее рук и поцеловала каждый палец. Только вот теперь она поняла, что жила все эти годы этим ребенком. Что выжила она одна с ребенком в подвале благодаря тому, что у нее был этот ребенок. Что она никогда не позволяла себе болеть, потому что у нее был ребенок. Она никогда никуда не уезжала надолго, потому что у нее был этот ребенок. Она жила ее и своей жизнью. Она прожила в два раза больше за эти последние 16 лет, чем все остальные, потому что у нее был этот ребенок. И она поняла, что сегодня, сейчас, за десять часов до завтра, для нее закончились все беды. И даже война закончилась для нее. Почему война? Потому что ей не о ком больше заботиться. Ей некого больше спасать.
Она сама искупала свою дочь. Сшила ей саван в последний путь. Попросила у нее прощения и зашла в комнату. В последний раз. Завтра отсюда вынесут тело ее дочери. А она с миром в душе покинет этот дом и пойдет дальше своей долгой дорогой в никуда. До завтра осталась четверть часа.

(продолжение следует)

Зура Итсмиолорд

 Отправлено: 14.01.09 12:57. Заголовок: Долгая дорога в нику..

Долгая дорога в никуда. 2
Зура Итсмиолорд
2. Память, однако, сильная штука.

В соседней комнате мальчик лет четырнадцати читал вполголоса Ясин за упокой души несчастной... Везти тело погибшей на родовое кладбище в высокогорное село не представлялось возможным. Похоронить ее решили на окраине Грозного. Там с первой войны открылось новое кладбище.
Все старались отвести взгляд от Румисы. А ей больше всех не хотелось попадаться им на глаза. Что делать завтра? Как дальше жить завтра? А может остаться навечно в сегодня? Может уйти вместе с дочкой? Как? Куда? Румиса прогнала прочь дьявольские мысли. И, не отрывая взгляда от часов, начала ждать это такое далекое завтра. Она присела в углу комнаты прямо на пол, застланный паласом. Под ровный тихий шепот читающего Ясин, она погрузилась в дивный сон.
Румиса шла по необыкновенному зеленому полю, усеянному мелкими белыми цветами. Она держала за руку мальчика. Ребенок был точной копией ангелочка на циферблате часов. Только крыльев не хватало. Белые локоны прядей волос разлетались в разные стороны. Голубые глаза ребенка светились от радости. Поле закончилось, и ее взору открылась удивительная панорама. Широка разлита была серебристая вода, которая в пойме реки просто стояла. Ровная гладь воды отражала лики женщины и ребенка. И в ее зеркальном отражении женщина увидела мост. Подняв взор к небу, она поняла, что два берега соединены воздушным мостом из радуги. Семицветная тетива манила, предлагая перейти на противоположный берег. Румиса грустно улыбнулась. Но мальчик потянул ее за руку, приглашая ступить на этот мост. На противоположном берегу стояла Иман. Закрыв глаза, взяв ребенка на руки, женщина занесла ногу. И тут ее осенило. Сегодня ведь ночь на Ивана Купаву. Да, да. Колдовская ночь, когда теряются следы.
Она с детства помнила рассказы бабушки об удивительной силе этой ночи. Вы все проезжали Чишки? Вы помните этот удивительно красивый уголок нашей земли? Вы видели как там клубится заря? Как сизый утренний туман покрывает верхушки деревьев, как холодные горные ручьи бьют свои фонтаны? Как белокурые облака цепляются за рога гор? Каким зеленым шелковым ковром устланы склоны этих величавых гор? И, конечно же, вам ведома история окаменевшей девушки, которая одиноко стоит у подножия горы и ждет своего часа. Ждет, пока ее расколдуют. А если вы забыли, или еще не слышали эту грустную историю, то я не поленюсь поделиться с вами.
Жил-был вдовец. Жена умерла у него во время родов. но оставила на земле кроху-дочь. Отец выносил этого ребенка за пазухой. Никто не догадывался, что когда он шел даже на охоту, то у него под буркой сидела крошка. И когда ей исполнилось 14 лет, она попросила отца жениться. Отец долго не соглашался. Но девочка настояла и даже сама нашла ему жену. Но невзлюбила мачеха падчерицу. Девушка целыми днями возилась по хозяйству, помогая отцу, в то время, как мачеха проводила время , рассматривая свое отражение в воде. А на ночь злая мачеха выливала всю воду и отправляла девушку за свежей. Однажды пришла юная красавица к роднику и стала кувшином черпать воду. А воды нет. Прислушалась девушка к журчанию родника. И поняла, что наткнулась на спящую воду. Уж очень было изношено одеяние отца. И она попросила в эту волшебную ночь, чтобы зашились все дырки у ее отца. Бедняга, не произнесла, что дырки то на его одежде. Сомкнулись губы, глаза, ушные дырки затянулись, и ее отец молча уснул навеки. Видя, что падчерица не идет, мачеха обратилась к мужу. Решив, что он спит, она надумала выплеснуть на мужа ушат холодной родниковой воды. Но падчерица еще не вернулась. Тогда мачеха выбежала из дома и начала кричать падчерице:«Да превратись ты в холодный камень, раз так долго несешь эту воду». И падчерица мгновенно превратилась в холодный камень. И она по сей день стоит там, у ручья, с кувшином. А мачеху загрызли шакалы. Вот такая грустная история, но живет она с каменных времен.
Вернемся к нашей героине. Вернемся в ее удивительный сон.
Румиса поняла, что может попросить исполнения своего желания.
— Нани, не иди сюда. Оставайся с Исламом там. Мне здесь очень хорошо,- услышала она голос дочери.
— Я попрошу перенести меня на тот берег к дочери. А как же этот малыш? Он еще не успел придти в этот мир. Он не успел почувствовать горечь земной жизни, соль невинных слез. Вкус материнского молока. Радость от любви.
— Дай мне силы Всевышний наполнить любовью жизнь этого малыша! - произнесла Румиса.
Река ожила и начала легко перекатывать воды. Иман исчезла из поля зрения. Мост из радуги превратился в семицветный дым и испарился. Румиса проснулась от внезапного грохота. Шум залпа орудий. Где-то недалеко начали работать установки системы залпового огня «Град». Градом сыпала смерть на головы безвинно убиенных. Стекла в оконных рамах били дрожью. Со стены с грохотом упали часы. Хрустальное стекло разбилось на сотни алмазных кусочков. Румиса подошла и посмотрела на разбитые часы. С циферблата на нее смотрел мальчик из сна. «А, это ты и есть Ислам. И где мне теперь тебя найти?»,- грустно улыбнулась женщина. А ангелочек улыбнулся Румисе. Мягкой доброй улыбкой. Она вышла в коридор. Взяла кружку, чтобы набрать воды. Воды в ведре не оказалось.
Она прошла на кухню, чтобы налить себе воды из чайника. Взяла в руку чашку и тут вспомнила, что в том ведре должна была быть вода. Она сама лично набирала воду из колодца. Женщина быстро вышла в коридор и, подойдя к тумбе, на которой стояло ведро, резко окунула руку в него. На сей раз, в ведре оказалась вода.
У Румисы подкосились ноги. Она начала осознавать, что происходит. Вода спала. Ночь на Ивана Купаву. Лай къадар бюйса, как говорила ее бабушка.
— Почему я не попросила у Всевышнего вернуть мне дочь? Почему я не попросила у Всевышнего забрать меня с ней? Почему все так складывается? Почему я не попросила себе силы идти дальше? А нужно ли мне идти в никуда?
Румиса вернулась в комнату и посмотрела на стену, где совсем недавно висели часы. Потом опустила свой кроткий взгляд на циферблат часов. Часы остановились. Они показывали 11-59. За минуту до завтра, остановилась жизнь этих часов, притормозив ход времени. Какой тяжелый день! Сколько он вместил в себя!
Интересно, когда этот день закончится? И наступит ли далекое неведомое завтра? Румиса подошла к стене и подняла циферблат разбившихся часов, которые столько мгновений отбили в ее жизни. Она присела на корточки и стала разглядывать лик ангела. Ангел плакал. Румиса дотронулась до его глаз. А они были мокрыми от слез. Кончиком безымянного пальца она аккуратно вытерла их и поднесла к своим губам. Волнуясь, женщина слизнула слезу кончиком языка. И почувствовала вкус соли. Опять опустила взгляд на ангелочка. Слезы стекали с его лица почти градом. Ей стало страшно. И она левой рукой прикрыла себе глаза, чтобы не видеть эти слезы. И почувствовала, что ее лицо мокрое. Что это? Ее глаза слезятся? К ней вернулись слезы?
И Румиса заплакала навзрыд. Теперь она уже рыдала оттого, что к ней вернулись слезы. Слезы, которые у нее высохли 14 лет тому назад. В детстве Румиса была плаксой. О ней так и говорили, что у нее глаза на мокром месте. Слезы всегда градом лились из ее черных, диамантовых глаз. Глазища были удивительно красивые. Огромные длинные ресницы доставали, чуть ли не до бровей. На щеках горел румянец. И в глазах всегда искрился огонек. Обаятельная улыбка девушки притягивала к себе. Длинными красивыми пальцами девушка скромно зачесывала свои волнистые каштановые волосы, которые вечно не хотели слушаться ее.
Осиная талия всегда была перехвачена широким кожаным поясом, украшенным серебрянными бляшками. Родители не чаяли в ней души. Отец ее погиб в автокатастрофе, когда девочке исполнилось 7 лет. Родственники мужа выставили Зайнап за порог дома, заявив, что она еще молода и может выйти замуж. Раз нет наследника, то и ей делать нечего в их доме. Но девочку отдали матери, потому что у двух братьев были свои семьи и лишний рот никому не нужен. Она покорно вернулась в родительский дом, где ее и ребенка встретили с радостью. Дед баловал внучку и учил играть на аккордеоне. Бабушка знала несметное количество песен, которые напевала внучке. Зайнап, мать Румисы, вышла во второй раз замуж уже после замужества своей дочери. Она вышла замуж за ингуша и уехала в Ростовскую область. К тому времени умерли ее родители. А два ее брата жили своими проблемами и заботами.
Отчим, а скорее просто муж ее матери, оказался человеком ревнивым, и дочь с матерью виделись крайне редко. У него самого детей не было. И, наверное, не ведомы были ему родительские чувства. Но рамки приличия он соблюдал и в редкие поездки своей жены домой отправлял подарки и Румисе.
Старинные часы с хрустальным циферблатом он купил во время одной из своих поездок в Ленинград. Гуляя по Невскому проспекту, Курейш с Зайнап зашли в комиссионный магазин, который находился в одном из домов рядом с Исаакиевским собором. Старый еврей, в потертой замшевой безрукавке, держа в левой руке пенсне, семеня подошел к Курейшу, пальцем поманил, чтобы почти двухметровый посетитель наклонился к нему и, шипя, как гремучая змея, произнес: «У меня есть для вас очень ценная вещь. Раритет. Трофей. Из Дрезденской галереи». Насчет Дрезденской галереи, конечно, тот слукавил. Но то, что это раритет не было и толики сомнения. На оборотной стороне стоял год выпуска: 1799. Но и денег за те часы выложили прилично.
— Часы передай Румисе. Но скажи, что они для ребенка. Если родиться дочь, то пусть назовут Иман, а если родится сын — Ислам,- сухо сказал он жене, когда та ехала к дочери.
— Они такие дорогие!- воскликнула от неожиданности Зайнап.
— Нам с тобой они не нужны. А ей пригодятся. И на циферблате ангел. Пусть ангел поселится в их семье. В жизни нам всегда не хватает именно имана и ислама. Покорности и веры.
Зайнап расплакалась. Она считала Курейша очень сухим человеком. Он никогда не рассказывал ей о своей семье. Его внутренний мир был для тайной за семью печатями. Зайнап знала, что в свое время Курейш работал главным ревизором КРУ на железной дороге. Потом был безвинно осужден на 8 лет. Добившись реабилитации через Северо-Кавказское управление по железным дорогам, он больше не вернулся в Грозный и осел в Ростове. Там предложили работу уже в области. Жена категорически отказалась ехать в Ростовскую область и осталась в Грозном. Курейш дал ей развод. Позже она вышла замуж за одного из его близких друзей. Так он потерял не только жену, но и друга. Мужчина сильно разочаровался в женщинах. И долгих десять лет с ним заговорить о женитьбе было практически невозможно. Позже одна из его сестер сосватала за него Зайнап. Видели они друг друга только на фотографиях. А познакомились уже когда Зайнап приехала к нему в дом в качестве жены.
Курейш был немногословен, но, как и большинство вайнахов, человеком дела и слова. Финансово обеспечен, но не расточителен. Мать никогда не говорила дочери о своей жизни. На словах передавала приветствия от мужа. Беда, которая пришла в семью Румисы вместе с появлением на свет больного ребенка, сблизила дочь и мать. Курейш стал чаще отпускать жену в Грозный и даже предложил ей бросить работу, чтобы она могла в любое время навестить дочь и внучку.
Но Румиса никогда не признавалась матери насколько ей трудно. Когда Имашке исполнилось два года, молодая мать была на грани нервного срыва. Она впала в депрессию. Султан не знал, что с ней происходит. На все вопросы Румиса отвечала молчанием. Мужчина стал вечерами задерживаться. Он ездил по улицам осеннего города, не замечая никого. Выезжая с работы на РТС, он ехал туда, куда разрешал светофор. Если горел зеленый свет, то ехал прямо через Первомайскую улицу, центр города к железнодорожному вокзалу. Там выходил из машины, покупал пачку сигарет, газету «Грозненский рабочий» и бутылку «Тархуна».
Потом ехал на дамбу в Черноречье. Если хорошая погода, то непременно выходил из машины и долго наблюдал за водной гладью водохранилища, которое в народе прозвали Грозненским морем. В ненастную погоду Султан замедлял ход машины и ехал до поста ГАИ, что находился на трассе Ростов—Баку. Там он делал круг почета и также медленно ехал обратно.
В один из таких вечеров Султан увидел на остановке у ветлечебницы старика с длинной бородой. Старик стоял в кипельнобелом одеянии под проливным дождем. На голове у него была высокая каракулевая шапка. В руках старик держал медный кувшин, больше по форме походивший на волшебную лампу Аладдина. Но у кувшина была одна ручка.
Султан притормозил и легким открытием двери пригласил деда в салон.
Старик молча сел.
— Добрый вечер. Сделай одолжение. Разреши мне тебя отвезти. Только скажи куда, — сказал Султан, не поворачиваясь к старику.
— Куда ты едешь, туда и я, — негромко произнес старик.
Почти всю дорогу оба молчали.
Когда доехали до дамбы, старик произнес, что пора делать намаз.
— Так идет дождь. И мне надо сделать омовение,- произнес Султан.
Молодой мужчина постеснялся признаться старику, что не делает намаз с тех пор, как ушел в армию. А это уже добрых 18 лет.
— Дождь мы остановим, а вода есть в моем кувшине,- сказал старый волшебник.
Султан услышал плескание воды в кувшине. Притормозив, он внимательно посмотрел на кувшин, который только что боком лежал на коленях старика. Волшебник, заметив взгляд молодого человека, поставил кувшин. Султан увидел, что почти до самого края в том кувшине вода. Прямо на глазах мрачные тучи разбежались, и небо перестало плакать.
Старик протянул Султану кувшин с водой, а сам он снял с себя белый длинный сюртук и расстелил его прямо на траве.
Закончив обряд омовения, наш герой начал разглядывать медный кувшин. Посудина была местами покрыта зеленой плесенью. По краю кувшина нанесена бирюзовая эмаль. На ручке вертикально проступала арабская вязь. Султан заглянул в кувшин и отчетливо увидел отражение своего лица в воде. Из водного зеркала на него смотрел человек, уставший от жизни. А воды в кувшине было столько, будто он не использовал ни одной капли.
Тут Султан вспомнил, что подобрал старика, стоявшего под проливным дождем. Но, как не странно, одежда на нем была абсолютно сухой.
— Теперь твоя очередь, сын, — услышал он голос старика. — Только прежде чем подашь мне кувшин, сделай глоток воды из него. И потри ручку кувшина.
Султан даже не спросил для чего все это. Он поднес к губам кувшин, но воды там уже не было. Высоко подняв кувшин, он все же вылил пару капелек воды к себе в рот. Вода имела удивительный вкус. И Султан получил от этих капель райское наслаждение. Тело налилось силой, куда то исчезла ноша усталости, которую он носил почти два года. Он почувствовал сытость и необыкновенную радость. Сделав намаз, они сели в машину и поехали дальше.
Когда доехали до поста ГАИ, старик попросил остановить машину. На возражения Султана, он скромно улыбнулся и произнес:
— Ты, сын, не бегай сам от себя. Тебя дома ждут. Тебя ждут радости и беды, приобретения и потери. Все, что тебе предначертано судьбой найдет тебя само. Помни только, что все от Всевышнего. И место подвигу есть в твоей жизни. Болезни сами дадут знать о себе. Мир сменится войной. За днем ночь, а за ночью день. И в твоей жизни будет не только ИМАН, но и ИСЛАМ.
Открыв дверь машины, старик, словно ласточка, выпорхнул из машины. Султан решил выйти из машины и еще раз предложить старику отвезти его домой.
Но доброго волшебника и след простыл. Он будто растаял. Подъехав к толстому маленького роста гаишнику, которого знала почти вся республика, вернее все кто, хотя бы один раз проезжал по трассе Ростов—Баку, Султан спросил:«Ты видел старика, что я подвез? Куда он делся?»
— Кажется, поднялся в небо, — с серьезным видом ответил толстячок и повернулся лицом к ходу транспорта с противоположной стороны трассы.
На обратной дороге Султану горел только зеленый свет. Ни один светофор не дал ему возможности задержаться. Не доезжая моста через реку Сунжу, около культпросветучилища Султан остановил машину и купил букет цветов и огромного плюшевого медведя. Затем подъехал к магазину — кафе «Столичный», чтобы купить пирожное, но оно было уже закрыто.
Подъехав к дому, он не просигналил, как обычно, а вышел из машины, открыл ворота, потом сам же и закрыл их за собой. Тихо войдя в дом, он увидел, как жена пытается накормить ребенка. Положив игрушку и цветы на диван, он тихо подошел к Румисе, нежно положил ей руки на плечи и произнес: «Хорошая моя, прости меня. За все. Я больше не буду убегать сам от себя. Я не от вас бегал».
Румиса посмотрела на мужа, потом перевела взгляд на дочь. Султан ловким движением подхватил дочь, а другой рукой обнял жену. В ту ночь муж и жена не спали до утра. Султан все говорил и говорил, а Румиса слушала и плакала. От счастья, что у нее есть Он. Но она плакала тогда без слез. Впервые, она силой воли загнала слезы в дальний угол своей души. Она не хотела , чтобы любимый человек вновь видел ее бесконечные слезы. Она так боялась его потерять! С того вечера она научилась плакать без слез.

 Отправлено: 14.01.09 12:58. Заголовок: Долгая дорога в нику..

Долгая дорога в никуда. 3
Зура Итсмиолорд

3.
О чем плачет гармонь?

— Румиса, ты не уснула там? — раздался голос старшей сестры Султана.
Женщина вздрогнула. Воспоминания, окутавшие ее, отпустили ее мысли. Но дар речи не хотел к ней возвращаться. А, может, она просто не хотела говорить.
— Тебя совсем не видно. То, что случилось, изменить нельзя. Иди к людям. Тебе будет легче. От этой войны страдают все.
— Война? Какая война?
— Пойдем, Румиса. Так можно и с ума сойти. Скажи мне, где у вас масло и мука. Но не избегай людей. Поделись с нами своим горем. Пойдем, — золовка продолжала звать Румису.
— Делайте, что хотите. Но позвольте мне сегодня остаться со своей дочерью. В последний раз.
Позвольте мне с ней попрощаться. Слишком много я не успела ей дать. Позвольте мне с ней поговорить. Поделиться с ней. Попросить прощения.
— Да, конечно. Я беспокоюсь о тебе. У Султана давление поднялось. Сходила бы ты к нему. Может вам вместе легче будет? — холодно обняв Румису, произнесла Карина.
Карина недолюбливала невестку. Во всех бедах брата она винила ее. Когда она увидела в доме брата пианино, которое тот подарил молодой жене, то начала кричать на невестку, что у них в доме не клуб. Не прошло и полгода, как она заставила своего мужа купить в дом пианино под предлогом, что сына отдаст в музыкальную школу на класс фортепьяно. Оно так и стояло в ее доме, как предмет мебели, потому что ни один из ее трех сыновей не проявил никакого интереса к музыке, а она сама, швея, имела медвежий слух.
Когда отец Рахман просил Румису сыграть что-то, то это означало, что свекор принес невестке небольшой подарок. Если Карина ревностно относилась к доброму отношению своего отца к невестке, то Залина, вторая сестра Султана, наоборот, очень радовалась таким отношениям в семье. У нее у самой были очень тяжелые отношения в семье мужа. Ее муж был единственным поздним ребенком в семье. Что такое ревность близких она знала не с чужих слов.
Румиса медленно подошла к бельевому шкафу и открыла верхний выдвижной ящик. Обычно там всегда лежал аппарат для измерения давления. Внезапно погас свет. Женщина тщательно пошарила руками, но ничего не нашла. Несмотря на отсутствие освещения, выдвигая один ящик за другим, Румиса продолжала искать аппарат. За год проведенный в подвале она научилась как кошка видеть в темноте.
— Что ты там возишься? Зажги свечу,- недовольно бурчала Карина.
Румиса, продолжая молчать, подошла к подоконнику и зажгла свечку. Когда она со свечкой вернулась к шкафу, то в темноте маленький лучик света заиграл в алмазной капле от разбившихся часов. Только сейчас Карина заметила, что на стене нет часов.
— Ты зачем их разбила? У тебя нет больше ничего в этом доме. Ты всю жизнь сидишь на шее моего брата. Родила инвалида и пользовалась слабостью моего брата...
Ты чего молчишь? Ты меня слышишь?
Минута молчания длилась вечность. Натянутые струны души вот-вот готовы были взорваться неистовым плачем.
— Ты права. В этом доме у меня не осталось ничего. И никого. Вас, скорее всего, у меня нет уже давно. Пока не предали земле прах моей дочери, то он еще принадлежит не только вам, но и мне. У меня есть единственное право- право матери.
— Карина, где вы? Пора халву делать, — вошла в комнату Залина.
— Позволь эту халву сделать мне. Я знаю, какую любила Иман. А ты поможешь мне достать топленое масло, — тихо произнесла Румиса и вышла из комнаты.
Карина не посмела ничего сказать, и тихо вышла из комнаты вслед за ними. Растопив масло, горстью добавляя сахар и муку, женщина начала готовить халву, которую раздадут родственникам и соседям раньше, чем вынесут тело ее дочери. Деревянная лопатка легко скользила по дну кастрюли. Круговыми движениями, вслед за руками несчастной матери, скользили мысли из такого далекого и такого близкого прошлого.
Вот она бежит к отцу. А он берет ее на руки и высоко-высоко подкидывает. Она болтает ногами в воздухе и кричит ему: «А мне не страшно! Совсем не страшно». Мама стоит поодаль и просит папу перестать ее пугать.
— Слышишь, ты же хороший! Ну, перестань меня пугать.
— Нет, буду. Руми буду баловать. Она моя. И ты моя. А она так похожа на тебя! И все равно она — мое сердечко.
Потом он сажает ребенка на плечи, и они втроем идут в сад. Румиса срывает яблоко для родителей. Одно на двоих. Они все втроем кусают его по очереди. Потом идут к винограднику, который растет вдоль навеса. Сидя на плечах у отца, девочка срывает спелые ягоды с черных гроздьев винограда и по одной штуке кладет в рот то отцу, то матери.
Они были очень счастливы. Звонкий смех счастливой семьи слышен был далеко за оградой сада. Но однажды папа не вернулся домой. Пришли какие-то люди. Но не ее папа. Больше практически ничего она и не помнит. Но помнит добрые мягкие руки деда и бабы. И гармонь. Да, старая потрепанная гармонь деда.
Дед Муслим был виртуозом. Гармонь в его руках легко летала. Гармонь то широко распахивала крылья, будто горный орел в полете, то складывалась в единое целое. Она начинала свою тихую песню от одного прикосновения кончиков палец музыканта. Если она стояла зачехленной, то непременно продолжала свою игру. В немую, но играла. Румиса даже знала в какие часы она играет какую музыку.
Дед подходил к комнате дочери и внучки и слегка растягивал крылья гармони. «Дзинь-дзинь!!! Дзинь-дзинь!!!» — слышала она чудесные звуки и открывала глазки.
Потерев свои черные угольки глаз маленькими кулачками, Руми пряталась в берлогу теплового шерстяного одеяла.
— Дзинь-дзинь-дзинь!!! — настаивала гармонь.
Тогда девчушка весело выпрыгивала из-под одеяла, вешалась деду на шею, и он нес ее умываться. Дед зорко наблюдал за внучкой. Каждое утро все десять лет взглядом провожал ее до калитки школы. Уже в старших классах внучка стеснялась этого. Но если его с утра не было дома, то многократно переспрашивала бабушку, где же деда. Гармонь в руки взяла Румиса сама.
В первый же день, как она с мамой приехала в дом деда навсегда. Удивительно, но до этого, она не проявляла никакого интереса к этой штуке, на которой дед издавал какие-то странные звуки. Иногда эта штуковина плакала, иногда смеялась. И даже танцевала. В тот день она и мама приехали в дом деда с бабой навсегда.
Пока взрослые окружили маму, ребенок пошел по дому в поисках приключений. В комнате на дубовом сундуке стояла какая-то коробка. Руми принесла маленькую низкую старую табуретку, взобралась на нее и начала рассматривать эту коробку. Это оказался еще один сундучок. Она нажала сверху на какую-то блестящую пуговку. А та подпрыгнула и расстегнулась. На другом конце сундучка была такая же пуговка. Она тоже, весело подпрыгнув, расстегнулась. Девчушка руками развела полы сундучка.
А там внутри та штуковина, которая издает звуки. Румиса потянула ее на себя. И с грохотом упала с табуретки. Сундучок со своим содержимым упал на нее. Румиса поднялась, потерла коленки. Но увидев, что эта штуковина освободилась от сундучка, поставила табуретку на ножки, и решила, сев на ее, взять гармонь в руки. Но не тут то было. Инструмент был тяжел для ребенка. Тогда она оттолкнула табуретку, села на пол прямо напротив инструмента и начала нажимать на черно — белые клавиши. Но никакие звуки не исходили из гармони. Румиса встала, обошла инструмент со всех сторон и стукнула кулачком по нему.
— Ой, — вскрикнула она, почувствовав, что попала на что-то торчащее.
Она потянула какую-то ленточку, и гармонь что-то произнесла.
— Ах, вот как. А теперь давай. Не молчи, — пристала девочка к инструменту.
А гармонь молчала.
— Слушай, ты же хороший! Не молчи. Давай что-то скажи, — нагнулась девочка опять к инструменту и опять нажала на клавишу. Инструмент издал звук. Но беседовать с девочкой не хотел.
— Ах, вот как! Тогда я тебя выброшу, — пригрозила Румиса и потащила гармонь за кожаный ремень.
Гармонь завопила от такого невежественного отношения к себе.
— Кричи, кричи! А со мной так нельзя! Я просила по-хорошему! — топала ножкой девочка.
Услышав звук от растянутых мехов гармони, в комнату вошла мать девочки.
— Румиса, дед будет недоволен. Нельзя так делать. Кто тебе достал гармонь?
— Сама. Поставила табуретку и сама открыла домик. А потом она упала на меня. И не хочет со мной играть.
— Сегодня играть нельзя, доченька. Потом мы поиграем.
— А я хочу сейчас. Вот сейчас хочу.
Не хочу потом. Потом приедет мой папа и я уеду с ним. Пусть со мной поиграет сейчас, — начала ныть девочка.
У Зайнап навернулись слезы.
Как объяснить ребенку, что папа никогда не приедет, она и не знала. И что им больше некуда возвращаться.
— Зайнап, иди к матери. А я с ней посижу, — зашел в комнату дед.
Дед взял на руки внучку, уселся с ней на кусок овечьей шкуры, на которой он обычно молился, и стал рассказывать чудеса.
— Руми, вот эта штука будет с тобой дружить всегда. Это большая игрушка. Она умеет разговаривать. Она умеет плакать и смеяться. Она умеет ласкать и ругаться. Она знает язык не только человеческий. И у нее есть душа. Есть свой язык. И она знает язык тайн. Она может вознести нас к звездам и загнать в подземелье. Она может отвезти нас в сказку, а может предупредить о беде.
Игрушка эта называется кехат-пондар (гармонь). А язык, которым она говорит, — это музыка.
Дед раскрыл тайну гармони.
— Ты умеешь хранить тайну? — спросил он у Руми.
— Не знаю, — пожала плечами внучка.
— Тогда слушай, — погладил дед внучку по голове.
— Эта было давним давно.
В далеком прошлом, в царском замке жила одна семья. Не было у них детей. Однажды царь с царицей взмолились и попросили у Всевышнего ребенка. Услышал их мольбы Всевышний, но спросил, а знают ли они свои грехи в этой жизни? Они ответили, что знают, но стараются не замечать свои грехи. Они искренне покаялись... Дал им Всевышний дочь. Но слепую, за грехи ее родителей. За то, что они были слепы в своих грехах. Была она красавицей невиданной красоты. Волосы ее были мягкие и пушистые. Но из чистого золота. Все состояние царя и царицы Бог превратил в волосы их дочери. Косы у нее были длинные-длинные. Когда она садилась у окна и начинала их расчесывать, то они доставали поле зеленое, прямо под окном ее комнаты в замке. У нее были тонкие длинные пальцы, маленькая аккуратная нога. Но какого цвета у нее глаза не знал никто. Даже ее родители. Солнечные зайчики не могли заглянуть ей в глаза, и они ласково целовали ее в щечки, чтобы разбудить. Бабочки залетали к ней с вестью о том, что они видят вокруг замка. Птицы прилетали к ней и пели свои песни. Мышки прибегали и нежно носиком толкали клубочек шерсти перед ней. Один конец клубочка был привязан к ручке двери комнаты. Она держалась за эту нить и в сопровождении своих друзей выходила гулять на луг. Никто к ней не сватался. Потому что приданного у нее не было. Продукты питания и одежду они покупали на волосы, которые оставались на расческе, после того, как дочь причешется. Родители боялись, что никто никогда не посватает их дочь, если узнают, что она слепа. Поэтому ее не выпускали из замка.
Когда ей исполнилось 16 лет, родители рассказали, что волосы дочери из чистого золота и все ее приданное у нее с собой. Сразу стали свататься к ней. И вот за ней должен был приехать королевич одного из земель за семью морями и семью горами. Бабочка слетали туда и принесли весть, что он — старый, беззубый людоед. Птички успокаивали, что он ее не съест, потому что у него нет зубов. А мышки соглашались уехать вместе с ней.
И вот однажды они гуляли во дворе замка. Послышалась музыка.
— Что за дивные звуки? — спросила слепая красавица.
— Это пастух играет на флейте.
— А почему он играет не умолкая?
— Волк съел ягненка из его стада. Хозяин наказал и приказал играть, пока ягненок не вернется, — ответила синичка.
— А разве такое может случиться? — стала беспокоиться за пастуха Красавица.
— У него нет денег купить и вернуть ягненка, — ответил воробышек.
Разболелась душа у Красавицы. Вернулась она в замок. А грустная песня из флейты все льется и льется. Сжалилась Красавица и попросила зайчат продать один из ее золотых волосков и отдать долг за пастуха. Продали зайчата волосок, купили ягненка, и пастушок отдал свой долг. Пришел пастушок благодарить Красавицу. А хозяин решил подсмотреть, где же взял нищий пастушок денег, чтобы с ним рассчитаться.
Увидев Красавицу, пастух влюбился в нее. Но признаться ей в этом боится. Он начал играть на флейте песню любви. Побежал тогда хозяин к царю и рассказал, что пастушок украл золотой волос их дочери. Схватили пастушка и кинули в подземелье. Ждет Красавица, когда пастушок начнет играть для нее. А он сидит в подземелье. Мыши рассказали, что случилось. Отправила Красавица с мышами два своих волоска, чтобы подкупили стражу и выпустили пастушка. Жадными оказались стражники. Вместо вырванного золотого волоса у Красавицы появляются обычные волосы. И вырвала она все свои золотые волосы. И вот остался только один волосок, да и тот, что она уронила. Стражники отпустили пастушка. А он ослеп в подземелье без света белого. Привели мыши его к Красавице. А она ждет его не дождется. Обрадовалась она ему. Просит она его сыграть ей. Не на чем ему играть. И она протягивает ему последний волосок и просит его сыграть на этом волоске. Пастух натянул между пальцев последний золотой волосок. И чудная музыка полилась. Услышав музыку, прибежал старый царь и приказал вырвать язык пастушку, не поняв, что это лилась музыка.
На утро приехал старый беззубый жених. Увидев, что нет золотых волос у бесприданницы, отказался на ней жениться. Родители выгнали ее из дома. Слепая Красавица ушла бродить по миру в поисках своего пастушка. Она ходит по миру и ищет пастушка. А слепой и немой пастушок от одиночества смастерил гармонь. Он днем и ночью играл на ней, в надежде, что слепая Красавица услышит его. Гармонь издавала дивные — дивные звуки. Эти звуки говорили за него, за его сердце. От горя умерла слепая Красавица, пастушок умер от слишком большой любви, которая не умещалась у него в сердце. Но люди продолжают мастерить гармони. Музыкой передают все звуки жизни.
Под сказку дедушки Муслима Румиса заснула, а к ней во сне пришла чудесная музыка.
— Румиса, халва уже готова? — прервала ход мыслей невестки Залина.
(Продолжение следует)

 Отправлено: 14.01.09 12:59. Заголовок: Долгая дорога в нику..

Долгая дорога в никуда. 4
Зура Итсмиолорд
4. Цветок жизни
- Уже заканчиваю. Помоги мне слепить в комочки,- ответила Румиса, не оборачиваясь.
Залина принесла несколько подносов, выложила всю халву из кастрюли и молча присела за стол.
Румиса принесла в эмалированном кувшине воды и начала, макая руки в холодную воду, лепить комочки халвы, размером с ладонь. Халва удалась на славу. Золотистого цвета с искрящими песчинками сахара.
- Детей надо учить тому, что пригодится им в жизни, когда они вырастут,- вспомнила Румиса слова старой Санет, которая жила через дом от них.- А то все песни поете. Не жалейте ее так. Учите всему. Пусть придет ко мне, я научу готовить и убирать,- ворчала сгорбившаяся соседка.
-Всему свое время. Хватит на ее век кастрюль и прополки,- отвечал Муслим, но отпускал внучку к добродушной Санет, которой нужна была помощница. Восьмидесятилетняя Санет приходилась Муслиму двоюродной сестрой. Своей семьи у нее не было. Муж умер очень давно, а детей им бог не дал.
Румиса вдевала нитку в иглу, перебирала рис, взбивала сметану, подметала и даже мыла пол в одной единственной комнатушке доброй бабы Санет.
Санет была очень маленького роста. Представьте себе, еще и сгорбившейся под ударами судьбы. Но она не сетовала на свою судьбу и рост. Ее зеленые глаза впали и стали тусклыми от количества соли, что они выплакали втайне от всех.
Она во всем находила прелесть, даже в своем росте.
-Чем выше и крупнее человек, тем больнее ему падать и в него легче попасть. А я как карлик. Никому не мешаю, везде помещаюсь, и кушаю мало,- смеялась старушка.
Единственным утешением и радостью для нее стала малышка Румиса, которая сразу же привязалась к ней. Румиса каждое утро относила ей кусочек свежей лепешки и пиалу сметаны с творогом.
Баба Санет учила ее вязать, плести коврики и готовить халву.
Румиса еще спала сладким сном, когда баба Санет приносила в кулачке для нее спелые ягоды земляники, первый спелый абрикос, упавший с ветки.
Когда баба Санет не могла уже выходить из дома, Зайнап и Румиса перешли жить к ней. К осени бабушка умерла.
Ее похоронили, саманный дом потом снесли, и только сад напоминал о ней.
- Не знала, что ты так хорошо готовишь халву. Как она хорошо слипается,- похвалила Залина невестку.
- Я и сама не знала,- скромно ответила Румиса.- Лучше бы мне это никогда не пригодилось.
- Нельзя так убиваться. Посмотри сколько вокруг горя. Хвала Аллаху, что нам не пришлось ее искать. Что не осталась она одна на белом свете без твоей помощи. Ты сделала все, что могла. Не отведено ей было больше часа.
- Что я буду делать без нее? Кого любить и чем жить? Чем я заполню свое существование? К чему буду стремиться? Вместе с ней уходит и цель моего существования.
- Будешь жить и радовать окружающих. Жизнь- это не цель, а право жить, дарованное сверху. Это время вечно, но не мы. Даже короли умирают, Румиса.
- Но моя дочь умерла не своей смертью. Она умерла из-за любви к музыке. Зачем, зачем я научила ее игре на пианино?
- Перестань сейчас же. Она, музыка, была ей спущена с небес. Это вам даровано Аллахом. Всевышний что-то недодал ей, а музыкальным слухом наградил.
- Да, музыка была для нее предрассветным посредником между ее и нашим миром. Когда заря клубилась на рассвете, я ощущала наступление нового дня. Я знала чем и кем живу.
Румиса замолчала и вихрем мыслей унеслась в те дни, когда она жила с дочкой в подвале.
Дом был почти полностью разрушен. Надвигались морозы, и Румиса вынуждена была спуститься жить в подвал. Пришлось туда запустить не только кошек, но и собаку. Женщина спустила в подвал теплую одежду, пару ковров, настенные часы с ангелом- хранителем, подаренные к рождению Иман, горшок с традесканцией, который она нашла в доме у родственников мужа , немного посуды и все, что можно было назвать продуктами питания.
С наступлением холодов и морозов Румиса не могла позволять дочери выходить из подвала надолго. Она сняла топором кусок клавиатуры, привязала его лентами тряпок к доске и занесла в подвал. Из обломков кирпичей соорудила ножки для клавиатуры и соорудила пианино.
Благо, что девочка не слышала, что ее музыкальный инструмент не издает никаких звуков. Только по тому, что девочка лепетала, мать знала, что играет душа Иман. Тогда она садилась рядом с ней на скамейку, клала свои теплые руки на уже успевшие остыть руки дочери и вместе с ней скользила по черно-белым ступенькам надежды. Надежды выжить в этом аду.
Чтобы не потерять зрение, мать выводила дочь наверх.
Кошки и собака всегда ждали у двери тех минут, когда они выйдут на свет божий. Дина оказалась необычайно умной собакой. Она не выпускала их из подвала, если чувствовала беду. Перед авиа налетами и артобстрелом кошки начинали метаться и мяукать, а Дина вылизывала им спину и начинала гавкать, не подпуская Румису к выходу...
Однажды в дверь подвала постучали. Страх овладел женщиной. Собака залаяла. Притвориться и не открыть уже нельзя было. Румиса пошла к двери. За ней бросилась Иман.
Женщина толкнула дверь. Солнечный свет ослепил ей глаза. Прямо в грудь ей смотрело дуло автомата.
-Всем наверх. Руки на затылок,- рявкнул военный, одетый в черную форму.
Их было десять- двенадцать человек в разной униформе. И с ними подросток, юноша, лет 15-16.
- Я здесь одна с ребенком,- тихо произнесла женщина.
-Мразь, заткнись. Знаем мы, как вы по одному стреляете,- крикнул на нее другой и оттолкнул в сторону.
Женщина не удержалась и упала. Иман посмотрела на мать и набросилась с кулаками на худощавого юношу, который был с военными. Румиса схватила Иман за ноги. Девочка опустилась рядом с матерью и заплакала.
Один из славных вояк непобедимой армии великой России, который пришел защищать себя и свою конституцию, нарушая права исконных жителей многострадальной Чечни, закинул в подвал ручную гранату. Взрыв. Тихо заскулила Дина и замолкла навеки.
Двое заглянули в подвал.
- Тетя,- не успел произнести подросток, как получил удар прикладом. Он упал.
Со лба парнишки потекла кровь. Румиса бросилась к нему.
- Отошла в сторону, я пристрелю щенка,- закричал на нее верзила с раскрашенным черной краской лицом.
- Где мужчины и оружие?- последовал вопрос.
- У меня только дочь-инвалид. Я живу в своем доме, сидя на корточках, ответила Румиса.
- Раз в своем доме, значит, есть на что откупиться. Жить хочешь?
- Давай золотишко и деньги. И быстрей.
Женщина не отпускала голову юноше. Иман начала ручками нежно вытирать ему кровь м что-то шептать на языке понятном только ей.
- А его оставите мне? Оставьте его мне, я отдам все, что есть.
- Нет, за него нам заплатят больше, чем ты можешь дать. Ты плати за право жить на этой земле. Плати за себя и эту курицу,- брезгливо сплюнув сквозь зубы слюну, произнес вооруженный до зубов человек в пятнистой форме цвета хаки.
Румиса расстегнула полушубок, вернее то, что осталось от полушубка, и достала из кармана сверток с украшениями.
- И это все? А на что ты собиралась эту мразь выкупать? - не унимался верзила.
- Серьги снимай,- крикнул другой.
- Прошу вас оставьте этого ребенка. Вы разбили ему голову,- начала умолять Румиса.
-Серега, братан, прострели ему лапы и оставь ей,- захохотал громила в пятнистой форме.
Серега схватил за шиворот девчушку и отбросил в сторону подвала. Огромной медвежьей лапой наступил на левую ладонь юноши. Дулом автомата прижал к земле правую ладонь и нажал на курок.
Парень завыл, а Румиса потеряла сознание.
Женщина очнулась от того, что ее гладили по лицу.
Бедная затравленная Иман тихо плакала и грязными от крови ладонями гладила лицо своей матери.
Над ней с отрешенным лицом стоял юноша.
Увидев, что женщина открыла глаза, парень слегка улыбнулся и произнес:
- Тетя, а она не хочет идти в подвал. Они еще где-то здесь. Надо идти в подвал.
С помощью дочери и юноши Румиса привстала и, шатаясь, пошла к подвалу.
У двери лежала мертвая Дина. На топчане - голова и кишки кошки.
Иман подбежала к клавиатуре. И обрадовалась, что нашла черно-белые клавиши.
Потом закричала, увидев, что в углу лежит раненная, окровавленная грязно-белая кошка. Рядом с кошкой лежала традесканция, которая только на днях пустила мелкие белые цветы.
Тут Румиса вспомнила про руку юноши и посмотрела на него. Бледный юноша держал кулаком в кармане руку.
Румиса схватила его за руку и потянула. Юноша пошатнулся.
- Ничего, тетя. Мне не больно. Я зажал руку в кулак.
Румиса быстро стянула с себя косынку и туго перевязала руку.
Развела огонь в буржуйке, накалила на нем нож и прижгла рану на руке у подростка.
Он не заплакал. Слезы сами выступили от боли. Иман робко подошла к нему и вытерла ему слезы. Потом что-то долго искала в кармане.
И , похлопав его по плечу, протянула кусочек горелого сахара. Самодельную конфету, которую мать сделала для нее.
Саид оказался с соседней улицы. Он остался с больной матерью, которая страдала сердечной астмой. Мать умерла еще в начале войны. Он похоронил ее во дворе дома. Жил тем, что находил продукты у соседей. Уехать куда-то у него не было денег. Уйти на войну не было оружия. Во время зачисток ему удавалось спрятаться. А в тот день парнишка вышел за дождевой водой и случайно наткнулся на зверей о двух ногах и с человеческим обличием.
Посмотрев на руки мальчишки, патруль раздел его до пояса. На плечах парня не было ни одной отметины от ношения оружия.
- Продадим, раз нечего у него взять, - рявкнул тот самый громила Серега.
Волею Всевышнего остался жив Саид.
Собаку и кошку Румиса с помощью детей закопала в саду.
Внеземные силы помогли Саиду, и рана быстро затянулась. Даже кошка пошла на поправку.
Лучик надежды, росток традесканции продолжал жить.
Надежда на жизнь не хотела умирать.
(продолжение следует)

 Отправлено: 14.01.09 13:00. Заголовок: Долгая дорога в нику..

Долгая дорога в никуда. 5
Зура Итсмиолорд
5. Почему зло в добро переходить не торопится?


Жить вчетвером стало намного веселее.
Саид помогал женщинам во всем.
Он рубил дрова, разводил огонь, приносил воду.
Румиса готовила еду, штопала одежду и долгими вечерами рассказывала истории из жизни дедушки Муслима.
Иман старалась помочь чем может. Когда они все втроем усаживались на топчан, она прижимала к себе кошку и нежно гладила ее. Кошка начинала мяукать и рассказывать свои добрые сказки. Они все вглядывались в огонек свечки на табуретке и строили планы.
Чтобы было теплее, спать укладывались на один топчан. Иман спала рядом с мамой, Саид у них в ногах, а кошка у изголовья девочки.
А надежда на лучшие времена укутывала их словно одеяло. Иногда она, надежда, от своей безысходности и усталости, сползала, будто одеяло во сне. Но утром они вновь находили радость в новом дне, и надежда не давала им покинуть сей жестокий мир.
-Всевышний послал нам такие испытания, потому что мы сильные,- часто вспоминала Румиса слова старой Санет.
В тот день продукты закончились. Кроме соли и банки варенья ничего не осталось.
С вечера Саид предложил пройтись по соседским подвалам.
Стояла тишина и военных нигде не было видно.
Румиса предложила мальчику пойти пораньше, пока Иман будет еще спать.
Тихо открыв дверь, женщина и подросток вышли из подвала и пошли вдоль улицы, прижимаясь к домам. Пройдя два квартала, повернули налево и начали подниматься наверх.
- Тетя, смотри! Черепаха,- тихо произнес Саид.
-Откуда она в такое время года?- удивилась Румиса.
- Можно я заберу ее с собой? Иман обрадую,- спросил мальчик.
- Давай я ее в карман положу,- предложила Румиса и протянула руку.
Румиса погладила пятнистый панцирь черепахи. Улыбнувшись своим мыслям, всунула ее в карман старой куртки.
Поднявшись на пригорок, Саид первым зашел в давно опустевший двор. Металлические ворота были сорваны и валялись на земле.
Во дворе на мокром асфальте лежали грецкие орехи.
- Соберу орехи, а ты может муку найдешь для нас,- предложила Румиса.- Смотри только осторожно.
Разгребая в разные стороны опавшую желтую листву, женщина начала собирать орехи. А они, как грибы, высовывали свои шероховатые бока, боясь, что она их не увидит.
У корня дерева под листвой копошились серые жуки. Румиса обняла ствол дерева и поцеловало его. Дерево ответило благодарной теплотой.
Вскоре вышел Саид с сумкой муки, банкой томатной пасты и тремя бутылками растительного масла.
- Я еще нашел консервацию и мед. Я сейчас принесу пару банок,- сказал он и исчез в доме.
Юноша не выходил, Женщина начала волноваться.
Она вошла в дом и прислушалась. В какой-то момент ей показалось, что кто-то стонет. Она попыталась толкнуть дверь. Дверь не поддалась.
Страх овладел ею, но она пошла дальше вглубь дома.
Стены дома были высокие. Оконные рамы были забиты ставнями. Слабый дневной свет боролся с полумраком.
По остаткам убранства видно было, что здесь жили вполне состоятельные люди.
Длинный широкий корридор привел женщину в огромную залу. На полу лежал шелковый иранский ковер светло-розового цвета. По ковру были разбросаны хрустальные капли люстры, которую кто-то расстрелял в упор. Румиса подняла взгляд и начала разглядывать потолок. Бронзовый крюк, удерживающий огромную люстру торчал в сторону. На потолке еще держалась причудливая гипсовая паутина. По углам стен в самый потолок упирались золотистые фризы в стиле барокко. На ламбрикене шелковых штор лежала черная копоть.
Румиса оглянулась и увидела красивый камин, напоминающий своим величием Наполеона. Перед ним стояло кожанное кресло-качалка. На кресле лежало грязное велюровое одеяло. Слева на полу валялась диванная подушка. Подойдя к камину, женщина почувствовала от него тепло. Дотронулась до кресла. Ей показалось, что в кресле совсем недавно кто-то сидел.
У камина лежали скорлупки от орехов.
До ее слуха стали доноситься глухие удары.
Румиса схатила медный кувшин, который стоял у камина.
-Саид,- позвала она мальчика.
Потом крикнула.
Удары участились.
Румиса побежала на звуки.
Прямо перед ней открылась ужасная картина.
Два худощавых тела схватились в драке. Обнявшись, они катались по полу и наносили друг другу удары. Лица разглядеть в полутемной комнате было невозможно. То один , то другой оказывались сверху. Лица были залиты кровью, но отпускать друг друга они не собирались.
Румиса размахнулась и нанесла удар кувшином по спине того, кто в этот момент оказался сверху.
-О, Бог ты мой,- произнес он и свалился на лежащего на полу.
Тот, что был снизу заметил женщину, и под тяжестью тела лежащего сверху совсем обмяк и не стал даже скидывать с себя его тело.
Женщина поняла, что нанесла удар Саиду. Она дотронулась до него и почувствовала , что он живой. Тот , что снизу был тоже жив. Она заметила, что он в солдатских сапогах.
- Что вы делаете? Кто вы?- спросила женщина, занося кувшин для удара.
- Мать, не надо. Мы не сделаем вам ничего плохого,- произнес лежащий на полу.
Саид попытался опять ударить свою жертву кулаком по голове. Но неудачно. И опять обессиленный завалился на соперника.
Румиса стянула его с полумертвого.
Оторвав кусок от подола своего платья, смочив его слюной, она начала вытирать кровь с лица юноши.
- Не моя это кровь,- произнес он.- Это с него она капала на меня.
- Бог ты мой, а кто он?
- Русский,- ответил Саид.- Военный.
- Мы дезертиры, раненные,- произнес лежащий на полу.
- Ты еще и не один?
- Вовка в соседней комнате. У него гангрена.
Румиса пристально посмотрела на раненого.
- Где оружие? Автоматы ваши где?
- Один он у меня, но рожок пуст. Старлей не выдавал патроны уже давно.
Саид встал, подошел к нему и протянул руку.
- Вряд ли встану. Голова кружится у меня, рана открылась.
Румиса сняла с головы платок и обвязала рану на голове парня.
- Ты помолчи, не разговаривай. Крови много потерял ты.
- Мама, в комнате у входа лежит Вован. Сильнее толкните дверь. Он под дверью. Скажите ему, что все хорошо. Скажите ему, мама,- произнес парень и потерял сознание.
-Сейчас, я приду. А ты посмотри за ним. Здесь еще есть кто-нибудь?- спросила Румиса и, не дожидаясь ответа, вернулась туда, откуда начала свой экскурс по дому.
Она вновь толкнула дверь. Она опять не поддавалась. Румиса налегла что есть мочи и толкнула. Дверь с трудом начала открываться. Что-то мешало ее открытию.
Приоткрыв дверь так, то она смогла просунуть голову, женщина втиснулась и посмотрела что мешает открыть дверь. Под дверью лежал худощавый солдат с явно выраженными узкими глазами. Возраст определить по лицу было невозможно.
- Ты живой? Не бойся,- произнесла Румиса.
Сделав еще одну попытку, она как кошка пробралась в комнату. Нагнувшись, дотронулась до лица бедняги. Он был мертв. Румиса прикрыла ему веки. Оттянула от двери. Выровняла ему ноги и руки.
- Тебя Вован зовут, а меня Румиса. Если встретишь меня в раю, будем знакомы.
Не переставая читать про себя молитву, Румиса пошла в комнату, где остался ее Саид.
- Он мертв. Что будем делать? Надо отсюда уходить.
- А с ним что будем делать?
- Он умрет, если оставим. Давай заберем с собой.
- Тетя, а зачем? А если его найдут у нас?
- Сынок, он тоже чей-то сын. Ты можешь сам идти?
- Он пришел нас убить.
- Не надо так сейчас. Посмотрим. Сейчас ему нужна помощь. Мы с тобой на родине, а он далеко от нее.
-Сделаем по- твоему,- согласился Саид и подошел к раненному.
Румиса сорвала шелковую занавеску с карниза, просунула ее под лопатками бедняги.
Взявшись за концы занавески попытались поднять лежащего. Тот застонал.
Оглянувшись вокруг, Румиса увидела диванный коврик. Принесла его и с помощью Саида перекатила совсем ослабшее тело раненного на этот коврик. Они вынесли парня из дома. Подкатив двухколесную тачку, в которую они погрузили продукты, они перетащили туда и свою находку.
Идти домой той дорогой, что они пришли не представлялось возможным. Удержать тачку, с которой до самой земли свисали ноги раненного, было невозможно.
Им пришлось обходить улицу.
Когда они дошли до своего двора, то увидели открытую дверь, что вела в подвал.
Румиса бросилась к входу.
Там никого не было.
Она выбежала обратно. И побежала в сад.
- Иман, Иман, где ты?- кричала она будто ее может услышать оглохшая девочка.
-Деца, да вот она сидит в развалинах у пианино,- позвал женщину Саид.
Иман сидела в развалинах дома у остатков своего пианино. Кошка обхватила лапами ей шею. Крупные слезы, словно капли плачущего дождя, медленно скатывались с лица растерявшейся девочки. Ветер играл ее длинными шелковыми волосами.
Увидев мать, Имашка улыбнулась сквозь слезы.
- А Саид?- спросила она на своем языке.
Саид подошел к ней и протянул руки.
Увидев на его лице кровь, девочка сделала шаг назад. Потом прильнула к нему, уткнулась в плечо и обняла.
- Брат, мой брат,- шептала девушка.- Вы же не оставите меня одну? Не оставите меня?
Саид понял, что шептала девочка.
- Маленькая ты наша. Мы не хотели тебя оставлять. Так получилось. Пойдем отсюда.
Румиса стояла в стороне и наблюдала за детьми. Она давно так не была счастлива. Кроме нее на этой земле у ее дочери есть теперь и Саид. Она благодарила Аллаха за все, что случилось в ее жизни. За Султана, за Иман, за войну, за Саида. И даже за того раненного, что они нашли в чужом доме.
Султана благодарила за то, что с ним она узнала, что такое любовь женщины к мужчине. За Иман-что он дал ей дочь, не такую, как у всех. За войну, что она научила ее любить свою и чужую жизни. За Саида, что он есть у нее такой. Необыкновенно добрый, заботливый, надежный.

Аккуратно занесли в свое жилище нового жильца. Выпустили и черепаху, которая вскоре забилась в дальний угол и проспала там до весны.
Через день Олег, Рамзан как они назвали его сразу же, пришел в себя.
Кошка не отходила от него. Иман украдкой наблюдала, когда же Рамзан откроет глаза.
Саид уходил на пару часов, потом возвращался. Румиса беспокоилась и просила не отлучаться.
Только на третий день Саид признался, что ходил копать могилу для Вована, который остался в том доме.
Он закопал его в саду. У изголовья положил семь кирпичей.
- Я сделал в могиле углубление, подготовил место, куда положить голову. Положил его на правый бок. Прежде чем, спустить его тело, я сделал омовение и намаз. Попросил у Аллаха прощения за все его и мои прегрешения. Потом спустился в яму, потянул его за ноги и скинул труп на себя. Он упал обняв меня. Я пошатнулся, но не упал. Не поверишь, но мне показалось, что он вздохнул глубоко. Я испугался, подумав, что он жив. Убедившись, что он действительно мерт, я уложил его. Когда я поправлял его голову, он мне улыбнулся. Мне и мама улыбнулась, когда я ее хоронил. Я знаю, что так бывает,- тихо рассказывал юноша Румисе.
- Откуда ты все это знаешь? Ты раньше хоронил людей?- поинтересовалась женщина.
- Мама просила ее так положить, - грустно ответил он и отвернулся к стене.
- Сынок, я буду тебе мамой. Называй меня мамой,- произнесла она.
Саид молчал. По его вздрагивающим плечам, женщина -мать поняла, что ребенок плачет.
Румиса накрыла сына одеялом, подошла к Рамзану, погладила его по лбу, постояла рядом и вышла на свежий воздух.
Стояла морозная звездная ночь.
Казалось, что и там, на небе, время остановилось. Звезды пытались своим теплом пробить изморозь неба и согреть землю в это страшное время сильных. Тех, кому выпала доля бороться всем смертям назло.
Между небом и землей образовалась пелена холодного зла. Где начало и где конец не знает никто.
Но почему весь мир перевернулся? Почему зло переходить в добро не торопится? Почему добро не борется со злом, а просто его отталкивает, свернувшись в улитку? Добро стало каким-то слабым, слизким, и дотронуться даже противно, а ракушки себе не нашло. Да и зачем добру прятаться в скорлупе? Там пусть зло сидит.
Если есть небо, то есть место и земля.
Если есть ночь, то есть место и дню. Есть зло, значит есть место добру.

Мысли укутали Румису, и она уже не чувствовала пронизывающий холод.
Где Султан? Знает ли ли он, что она ждет его. Ждет теперь уже не одна. У них теперь есть еще и сыновья. Саид и Рамзан.
Как он отнесется к ним? Имашке 14 лет. Саиду 16. А Рамзану 19.
Рамзан уже научился говорить" баркала" ( спасибо).

Для Рамзана на всякий случай придумана легенда.Только уж очень сильно его выдает славянская внешность. Белокурые волосы, светло-голубые глаза и немного курносый.
Олег рассказал, как он с Вовкой, оказался в том доме.
Друг его Вовка был с ним с одного поселка. Мать Вовки родила его от бурята, приехавшего на сезонные работы. Мама Анастасия работала в детском доме воспитательницей. Сына часто брала с собой на работу, потому что не с кем было оставлять. Учился Вовка вместе с Олегом. А Олег был на привилегированном положении, потому что уж очень дружил с Вовкой. Делили с другом последнюю конфету. В армию отправились вместе. И когда Олегу выпала доля ехать в Чечню, Вовка написал заявление отправить его с другом.
Офицеры издевались над салагами, как могли. Солдатня часто сидела на сухом пайке. Патроны выдавали крайне редко, Хотя ящики из - под них выгружались довольно часто.
На блокпосту, куда приписали Олега и Вовку, их сразу же невзлюбили. Уж слишком много вопросов они задавали.
В ту ночь пьяные наемники перебрали лишнего, отмечая день рождения одного из политиков. Началась перебранка. Вовка полез их успокаивать и получил автоматную очередь в правую ляжку. Олегу больше повезло.Он был ранен в плечо и ударом приклада пробита черепная коробка.
Зная, что на утро их обоих отправят в Моздок, а оттуда , наверное, они пропадут, друзья решили сбежать.
Неся на себе друга, Олег добрался до поселка. Там они поселились в пустом доме, куда позже пришли Румиса и Саид. Оказалось, что у Вовы задета кость. Началась гангрена. Вторую ночь перенести стоны друга у Олега не было сил. Он вышел в другую комнату, развел огонь у камина и уснул.
- Я уже волноваться стал. Думал, что-то случилось,- услышала Румиса голос Рамзана.
- Решила с тишиной и небом пообщаться,- слегка улыбнулась женщина.
- Вы такая романтичная. Разве тишина умеет говорить?И небо такое далекое,- спросил Рамзан.
- Конечно, все имеют душу и умеют говорить. Только надо уметь слушать,- ответила Румиса.
- Я как-то говорил со смертью. У нее нет души. Она мне сама сказала. Но она умела слушать. И вовсе она не старая. Только никто не хочет умирать. Хочешь расскажу?
- Тебе не холодно? Может вернемся к себе?
- Давай я здесь расскажу. Расскажу, как я говорил со смертью,- грустно предложил парень.
- Сядь поближе и поделись со мной. Тяжело все в себе держать.
( продолжение следует)

 Отправлено: 04.03.09 09:41. Заголовок: Бумажные ангелы Зур..

Бумажные ангелы

Зура Итсмиолорд

Первый день весны.
Воскресенье.
За окном танцуют снежинки.
Одна краше другой. Подлетают к подружкам, собираются в крупные хлопья, но падают.
Глупые, они не понимают, что им лучше подольше танцевать и не падать на землю, которая уже прогрета весенним солнцем.
Наверное, матушка- зима стряхивает свою перину, и снежный пух летит на землю.
А в одном из пятиэтажных домов из красного кирпича живет маленькая фея.
Малышка долго крутится перед зеркалом. Успевает накрасить рот маминой помадой, расплести волосы, походить на каблуках. Потом этой же помадой и тушью запачкать себе руки.
Справившись со своими детскими забавами, она заглядывает на кухню.
Там никого нет.
Она забирается на кухонный табурет.И оказывается на подоконнике.
Приподнимаясь на носки, девочка открывает форточку и высовывает правую руку. Снежинки танцуют вокруг ее ладошки, но поймать их она не может.
В окне дома напротив малышку всегда ждут.
Салман, безногий инвалид, сегодня дома один. Его ленивый толстый кот развалился на подоконнике, и не обращает никакого внимания на Замиру. Молодой человек, который потерял ноги в автокатастрофе на трассе Ростов-Баку, целыми днями сидит у окна.
Страшная трагедия произошла в тот день, когда Салман сдал первый выпускной экзамен и отправился с товарищами в одно из пригородных сел Грозненского района.
Больше всех повезло ему, потому что трое его друзей навечно остались молодыми. Ангелы-хранители покинули их, а женщина без лица не замедлила за их душами.
Старший брат Бауди находится в лечебнице Дарбанхи. Отца он не помнит, а престарелая мать целыми днями сидит около кинотеатра «Радуга». Бекисат торгует жареными семечками подсолнуха и самодельными сахарными конфетами-петушками.
Балкон в квартире наглухо забит на зимний период. Короткие дни Салман коротает у окна на кухне. Юноша давно увлекается оригами. Все полки в доме заняты бумажными журавликами, цветами, самолетиками. Он научился делать ангелов. Их еще малышка не видела.
Иногда свои бумажные творения Салман передает через мать маленькой фее.
Со слов матери он знает, что девочка живет с мамой и дядей. И ей два годика.
Сажи, мама Замиры, обещала матери Салмана привести дочку в гости и познакомить с юношей, который живет радостями маленькой волшебницы.
Увидев ребенка, Салман улыбнулся и начал складывать очередного бумажного ангелочка для нее.
Девочка помахала ручкой своему другу.
Но …
Почувствовав, что створка окна не закрыта, она потянула ее на себя.
Полностью раскрыв створку, она с радостью высовывает обе ручки. Снежинки насмехаются над ребенком. Она тянется за ними и … летит вниз.
В открытое окно пятого этажа залетает ветер.
Сажи и Зарема, соседка и подруга по несчастью, сплетничают о последних событиях прошедшей недели.
Холод летучей змеей пробегает по ногам Сажи.
- Закрою балкон. Серажди, наверное, оставил балкон открытым,- произносит Сажи и бежит в спальню.
В комнате разбросана косметика. Балконная дверь прикрыта.
- Замира, ты где? Выходи! Не буду ругать!
В дверном проеме кухни стоит Зарема. Холодный ветер скулит за открытым окном. Но не смеет больше сюда заглянуть.
Толкнув подругу, Сажи проскочила на кухню и выглянула в открытое окно.
Крупные хлопья снега мягко ложатся на землю, превращаясь в слезы.
Сажи плотно закрывает раскрытую створку окна, разворачивается и громко зовет дочь.
Зарема продолжает молчать и упрямо смотрит на только, что прикрытое окно. На стекле видны следы от помады.
-Замира! Замира! Иди к маме! Смотри, что я тебе дам!- нервничая, зовет мать ребенка.

А тем временем маленькая фея в окружении белых ангелов летит…
Нет, не вниз.
Они ее подхватили, когда она долетела до второго этажа.
К балкону второго этажа хозяева приварили железные трубы и натянули металлическую нержавеющую проволоку для сушки белья. Уже третий день там сохнет постельное белье. Два пододеяльника, две простыни и четыре наволочки.
Ангелы подхватили ребенка и, перекидывая из рук в руки, понесли его с собой.
Мягкие руки ангелов напоминают ласковые руки мамы. Девочке интересно, куда это они ее несут.
Ее внимание притягивают крылья ангелов. Она трогает их руками и оставляет на них следы от помады и туши.
-Хочу к другу в окно заглянуть,- просит она мысленно ангелов.
Они послушно несут ее к окну, за которым мастерит своих бумажных ангелов Салман.
Тень закрывает дневной свет, и юноша поднимает голову.
За стеклом в воздухе висит белокурая Замира. Ее огромные зеленые глаза горят изумрудами. Салман не верит своим глазам. Он выкидывает бумажного ангела через открытую форточку и пытается встать, забыв, что у него нет ног.
Салман с грохотом падает на кухонный пол.
А ангелочек Замира исчезает.

Таус выходит на балкон, чтобы собрать постиранную постель.
Подтягивая пододеяльник, ей на миг показалось, что он стал тяжелее обычного.
Собранная постель уложена на старое кресло. Сняв последнюю наволочку, полноватая женщина средних лет, разворачивается и застывает в окаменевшей позе. На старом кресле в полусухом белье сидит Замира, малыш с пятого этажа. В руках у нее бумажный ангел. Щечки горят румянцем. А огромные реснички часто прикрывают зелень огромных глаз
- Как ты сюда попала? Замира! Как ты сюда попала» Ты с кем?- спрашивает Таус.
- Вот!- показывает ребенок бумажного ангелочка.
Хлопает огромными ресничками, надувает виновато губки и произносит:
- Упаля! Сама упаля!
Таус крепко обнимает малыша.
Совсем тепленькая!
Она заносит малышку в комнату. Мокрыми от слез руками вытирает лицо ребенка и пытается понять, как же девчушка оказалась у нее.
Немного успокоившись, Таус дает ребенку в руки краснобокое яблоко и несет ее на пятый этаж.
На звонок дверь открывает Зарема. Сажи никак и не может понять, как малышка открыла дверь и вышла.
Таус молча вернулась домой.
Вечером в 21-00 по московскому времени в доме Таус, Заремы и Сажи все часы показывали 20-50. Стрелки часов подогнали, но что случилось, так и не поняли.
На следующий день Сажи вытерла стекло, снаружи испачканное помадой.
Утром с бумажными ангелочками зашла старая Бекисат.
Она подошла к окну и вместе с ребенком помахала ручками Салману.
Замира показала пальчиком на окно и пролепетала:
-Низя! Упаля! Буп!

P.S.
Сегодня Замире 19 лет. Она живет в Вене.
Ни бумажные, ни настоящие ангелы не спасли Салмана.
В ноябре 1999 года девятилетняя девочка видела, как с балкона дома напротив солдаты выкинули ее друга.
Замире так никто и не сказал, что он был мертв.
После убийства брата Сажи с ребенком покинула родной дом. С собой взяла буханку хлеба, банку сгущенного молока, украшения, три тысячи рублей и семь бумажных ангелов.
И когда она с ребенком заблудилась в приграничном лесу,нелегально переходя границу, именно эти бумажные ангелы и вывели ее к погранзаставе Словакии.
Это совсем другая история.

 Отправлено: 08.03.09 19:48. Заголовок: А в вашем столь уник..

А в вашем столь уникальном творчестве имеется хоть что то весёлое? Или живём чувством депрессии?

 Отправлено: 09.03.09 22:25. Заголовок: Да-да, Зура, я подде..

Да-да, Зура, я поддерживаю Самсунга: есть что-нибудь весёленькое, жизнеутверждающее? Желательно про любовь.

 Отправлено: 14.03.09 00:27. Заголовок: Злой рок или судьбе ..

Злой рок или судьбе навстречу

Зура Итсмиолорд

- Алима, не задерживайся. Передай бабушке, что я приеду на выходные,- торопила Сацита дочь.
- Хорошо, мама. А где мои ткани? Ты все их уложила?- спросила Алима.
- Да, доченька. Только не шей короткие юбки. Я знаю твою бабушку. Она всегда делает то, что ты хочешь. Тебе уже двадцать лет.
Девушка поцеловала маму, взяла яркий полиэтиленовый пакет, который стоял в углу, и вышла со двора.
Красивая, с длинной косой, переброшенной через левое плечо, Алима не шла, а плыла в сторону сельской автостанции.
Дорога была вся в ухабах. Новые дороги не строили, а старые вовсе пришли в негодность.
Местная власть самоустранилась от работы. В сельсовет люди заходили за справками. Порой приходилось по месяцу ждать самой элементарной бумажки. Работы в селе, как и в городе не было уже третий год. Все превратилось в «купи-продай.» Теперь нередко можно на рынках встретить и мужчин, которые прятались от знакомых, но стояли у своих машин и торговали прямо с багажников.
Молодежь подалась в Москву в поисках легкого рубля. Появилось понятие «воздушные деньги».
Что это толком никто и не знал. Но при виде малиновых пиджаков и длинных пальто, шептались. « Это сын Исы одноглазого. Воздушник. Отец всю жизнь в засаленном пиджаке проходил, а этот в красном пиджаке и на джипе»,- с укором говорили вслед.
Но если Абу, сын этого одноглазого Исы, подходил к рядам торгующих неподалеку
от автостанции, то самые бойкие кричали : » Ва, Абу, красавчик, с приездом. Что тебе продать? Что желаешь приобрести? У нас есть все и даже больше, чем в Москве. Вот купи у меня эту штуку. Не знаю, что в этой банке, но очень красивая банка».
Абу широко улыбался, распахивал полы пиджака, доставал пачку зелененьких, скупал почти все, что лежит на прилавках маленького базарчика, подзывал мальчишек, раздавал им жевательные резинки и турецкое печенье «Бакус» и указывал, куда отнести только что приобретенный товар.
Потом он вальяжно садился за руль видавшего виды «Джипа» и выделывал такие пируэты на узких сельских дорогах, что после него с четверть часа стояла пыль коромыслом.
И сегодня, Абу, старший сын в семье, выехал прокатиться по дорогам села, в надежде встретить красавицу, на которую можно глаз положить. Ему уже двадцать пять. Деньги в кармане водятся. Машина есть. Участок под строительство дома выделен еще лет пятнадцать тому назад ударнику- трактористу Исе, так как у него в семье трое сыновей и две дочери.
С центральной улицы Абу резко, не притормаживая, завернул на проселочную дорогу. И чуть не сбил с ног девушку, которая, не спеша, медленно, шла вперед.
Услышав визг колес, Алима быстро отскочила в сторону.
Пакет полетел в одну сторону, а один босоножек в другую.
- Чего болтаешься по дороге? Мало места тебе?- закричал на нее Абу.
Сердце девушки готово было вырваться наружу и улететь в поднебесья. Она виновато опустила глаза, но так в одном босоножке и продолжала стоять.
- Ах, ты, черт! Ты чуть не убил ее и еще кричишь на нее? - с криком бежала Зулпа, которая поливала проселочную дорогу водой прямо из канавы, которая проходила вдоль дороги.
- Тетя, не надо. Это я задумалась и не слышала, что едет машина,- едва слышно произнесла Алима.
- Да ладно тебе, может, я пошутил,- стал выкручиваться Абу.- Как я могу такую красавицу сбить? Ты лучше сосватай ее за меня. Отблагодарю по полной.
- Езжай себе, много вас желающих сватать дочь одинокой Сациты,- продолжала кричать Зулпа.
Зулпа была сельским почтальоном. И знала в селе все и всех. Кто кому доводится родственником, кто умер, кто женился, кто дом построил, кто разбогател, а кто нищенствует. Несмотря на свою хромоту, женщина, была по натуре очень быстрой, и имела привычку появляться в самый нужный момент. За ней ходила молва. Ее так и звали « женщина- телеграф».
Разговор в селе так и начинался: » А вы слышали новость от почтальона Зулпы?»
И на сей раз, Зулпа подоспела вовремя.
- Ой, чего я стою, твой пакет же в воду полетел? Что тут у тебя?- не дождавшись ответа, Зулпа полезла в пакет, который уже изрядно подмок.
- Я еду к бабушке в город на неделю. Она обещала пошить мне наряды к первому сентября,- скромно ответила Алима и протянула руку за пакетом.
- _ Ты лучше подбери свой босоножек, а ткани надо выжать и высушить,- ответила Зулпа.
Алима 1 сентября выходила замуж за Ибрагима, внука давно уже оглохшей Бирлант.
Рано овдовевшая Бирлант похоронила и единственного сына, как только вернулась с Казахстана. Молодая невестка не стала тратить свои годы и молодость на первого ребенка. Оставив внука бабушке, она вернулась к своим родителям в Талды-Курган. Сын с тех пор мать больше и не видел. Жива она или нет, никто не знал.
Если ей надо было идти по воду или на огород полоть. Молодая невестка не стала тратить свои годы и молодость на первого ребенка. Оставив внука бабушке, она вернулась к своим родителям в Талды-Курган. Сын с тех пор мать больше и не видел. Жива она или нет, никто не знал.
Если ей надо было идти по воду или на огород полоть
Она часто встречала одинокую Сациту, которая боготворила своего единственного ребенка. Свекор и муж Сациты погибли в известной автокатастрофе по пути с горного села в город. Водитель не справился с управлением, автобус опрокинулся в утес и почти все пассажиры, за исключением водителя и двух пассажиров, погибли.
Как – то встретив Сациту, Бирлант пошутила : » Смотри, хорошо воспитай дочь. Возьму за Ибрагима. Я тоже хорошо воспитаю. Будет нам с тобой радость. Может еще и их детей успею вынянчить. Тебе трудно одной. А приданное я сама невестке приготовлю. Уже два одеяла отложила Ибрагиму».
- Конечно, если на то воля Аллаха, будут они вместе. Я не против.
Дети росли. Учились в одной школе. С класса седьмого Ибрагим стал заглядываться на Алиму, которая была на два года младше него. О том шуточном сватовстве так и не забыли.
После окончания школы Ибрагим окончил водительские курсы и ждал, когда сможет немного подзаработать денег, чтобы жениться и привести в дом помощницу бабушке.
Веселая шустрая кареглазая невеста всегда ждала жениха на углу дома.
Но в последнее время работы дома не было. И Ибрагиму предложили возить мебель с первопрестольной. Дорога дальняя, но заработок стабильный.
Первая поездка была тяжелой. Об этой поездке Ибрагим рассказал только Алиме, но утаил все подробности.
Но обещал, что после второй поездки они поженятся. И она дала ему в зарок свой платок.
Когда ребята ехали с Чечни, груженные дубовой древесиной, по дороге автомобильная инспекция обобрала их до ниток. Заехали с ночевкой в Коломну. Отсюда уже начинался рэкет. Стали требовать дань. Денег у водителей уже не было. К ним подошел еще один земляк, увидев номерные знаки.
- Откуда будете, вайнахи? Осман,- представился подошедший мужчина, лет сорока.
- Из дома, откуда же?- уныло ответил Масуд, напарник Ибрагима.
- А что так кисло выглядим?
- Мы в первый раз. Не знали, что тут на дорогах творится. Гаишники все уже забрали, а хозяин товара не последовал за нами на легковушке, хотя обещал догнать еще в Ростове.
- А что тут у вас? Напрягают?
- Этим тоже надо прицеп леса отдать или бабки.
- Этих я беру на себя. Выезжаем за город. Там остановимся.
Не успели ребята, как следует, припарковаться, как на двух джипах подъехала братва.
- Вам бабки? Держите!- крикнул Осман и, не выходя с машины, швырнул в их сторону ручную гранату.
Обе машины развернулись и на бешеной скорости умчались.
Масуд и Ибрагим потеряли дар речи.
- Учитесь, братья. Но теперь нам здесь оставаться нельзя. Поедем объездным путем. И обратную дорогу подскажу,- учил Осман молодых земляков.
Обратно ребята ехали уже через Брянск.
Алима сообщила матери о своем намерении выйти замуж за Ибрагима. Мать была очень рада этому. Она уже давно, как сына, полюбила Ибрагима. О нем ходила хорошая молва. Несмотря на свою молодость, парень не пропускал ни одну пятничную молитву в мечети. Обладая красивым голосом, был запевалой. Слушать назмниш (песни, религиозного содержания), в исполнении Ибрагима, собирались все.
Но Сацита очень осторожно относилась к счастью дочери. Как-то в детстве ей ее родная мама сказала: » Знаешь, дочка, у тебя будет не больше счастья, чем у меня. Дочери всегда идут дорогой матери. Овдовела я рано. Как бы ты не осталась одна». Ее мать глядела в воду. Так и случилось.
Эту мысль она всегда гнала от себя, но забыть слова матери не могла.
Денег лишних у Сациты никогда не было, но отрезов к свадьбе дочери, она поднакопила. И в тот день отправляла дочь к своей матери в город, чтобы та сшила ей наряды.
Во второй раз в путь ребята отправились уже смелее. Товара не было. Ехали порожняком. И они поехали тем же путем, что и в первый раз. Через Коломну.
Остановились на ночлег. Масуд побежал набрать воды и встретил земляков. Разговорились. Немного задержался. Вернулся к машине, а Ибрагима нет. Часа полтора ждал, что Ибрагим вот-вот объявится, и уснул. Проснувшись на рассвете, заметил, что Ибрагима еще нет. И пошел к землякам.
К часам девяти утра обнаружили, что проколоты все шины КамАЗа , которым управляли Масуд и Ибрагим. Масуд полез в кузов.
- О, Аллах,- вскрикнул Масуд и буквально свалился с борта машины.
Хизир, водитель другой машины, которого они встретили еще в Ростове, полез в кузов.
В кузове машины лежал мертвый Ибрагим. Ему было нанесено восемь ножевых ранений.
Его светло-голубые глаза были открыты. На лице была улыбка.
Хизар, со слезами на глазах, присел на корточки, закрыл глаза Ибрагиму, прочитал Ясин.
Через три дня, оформив все бумаги, завернув труп Ибрагима в новый ковер, купленный земляками по этому поводу, Масуд с новым напарником Хумидом отправился в обратный путь.
Хизар, со слезами на глазах, присел на корточки, закрыл глаза Ибрагиму, прочитал Ясин.
Через три дня, оформив все бумаги, завернув труп Ибрагима в новый ковер, купленный земляками по этому поводу, Масуд с новым напарником Хумидом отправился в обратный путь От пережитого момента страха у девушки тряслись колени. Идти вверх по наклонной дороге на высоких каблуках и с пакетом, который отяжелел от намокшей ткани, было немного трудновато.
Прижимаясь к скале, девушка все же поднялась наверх.
- Красавица, можно с тобой поговорить?- услышала она опять за своей спиной уже знакомый ей голос.
- Не стоит. Я уже занята,- не оборачиваясь, ответила Алима.
- Но еще не замужем. В жизни все бывает. Из- под венца убегают. Может попробуем. Меня зовут Абу, если что, - настаивал Абу.
- Извини, нет,- продолжала отвечать несогласием красавица.
В этот момент прямо перед девушкой остановился почти пустой старый рейсовый автобус. Пыхтя, он закрыл свои двери и пополз по разбитой трассе.
Алима стала рассматривать потертые кресла старого автобуса. Автобусу был тщательно вымыт. Толстый слой краски говорил о его возрасте. Ему было не меньше трех десятков лет. Девушка улыбнулась своим мыслям и стала разглядывать пейзаж, который открывался через лобовое стекло автобуса.
Вперед бежала асфальтированная дорога, которая сужалась на горизонте. На ясном небе изредка проглядывались лошадки облаков. Кроны деревьев спускались к самой дороге.
Внезапно автобус обогнала огромная грузовая машина. И не снижая скорости, понеслась впереди них.
- На такой ездит и Ибрагим. Нельзя так ездить. Обязательно скажу Ибрагиму, чтобы не ездил быстро.
Девушка стала думать о предстоящей свадьбе и немного мысленно отошла от дороги.
Она строила планы на жизнь. Думала, что будет помогать маме. Радовалась тому, что жить с Ибрагимом будут недалеко от мамы…
Автобус резко затормозил. Девушка подпрыгнула.
- О, Аллах, запричитал водитель. – Видел я, что несется эта машина смерти навстречу.
Прицеп КамАЗа, который совсем недавно обогнал старый автобус, лежал на боку, как раз напротив кладбища. Под прицепом, раздавленный в лепешку, лежал мотоцикл. Лоб в лоб с кузовом грузовика стоял белый новенький Джип.
Пассажиры с автобуса стали выходить. Вернувшись, один из пассажиров, старик, сказал, что на мотоцикле было кроме водителя еще два пассажира. Все подростки.
Простояв больше часа на дороге, автобус медленно продолжил свой путь.
Алина сама не могла понять, но очень сильно у нее разболелась голова.
К бабушке она добралась, когда уже темнело.
Вкратце рассказала ей, что видела аварию. Увидев, что девушка запрокидывает голову назад, бабушка предложила ей измерить голову и сделать небольшой массаж.
В этом деде баба Киса была мастером. Лучшим лекарем. Она посадила внучку на низенький табурет, взяла в руки тонкую шелковую косынку, и. читая про себя молитву, стала мерить голову. Начала от правого виска через лоб.. Замерив расстояние от правого виска до левого, она ловким движением, оторвав один конец, занесла его над черепной коробкой. Потом затылок померила. И когда начала мерить от виска до виска под челюстью, громко сообщила: » Да, девочка моя. Тебя конкретно потрясло сегодня. Нет, не в автобусе. Ты сильно расстроена и напугана».
Только сейчас Алима вспомнила, как еще в селе, ее чуть не сбила машина. Но рассказывать об этом все же не стала.
Бабушка сделала легкий массаж, потянула за верхнюю челюсть, потерла виски внучки, напоила ее сладким чаем и отправила спать.
Бабушке Кисе, знаменитой портнихе, уж очень хотелось показать внучке подвенечное платье. Дождавшись, когда внучка уснет, Киса принесла платье на плечиках и повесила на стене, прямо напротив спящей красавицы. Белоснежный, плетенный, словно из паутины, шарф, был осыпан мелкими искусственными жемчужинами.
Потом бабушка вернулась еще раз. Она принесла и положила на стол серебряный пояс, украшенный бирюзой и позолотой.
Завтра утром она подскажет внучке, как перед свадьбой натереть зубным порошком до блеска этот пояс.
Киса постояла немного, полюбовалась внучкой, поправила на ней легкую простыню и пошла к себе.
Она достала из пакета промокшие ткани, улыбнулась про себя, не поняв, почему внучка не сказала, что намочила ткань. Развесив отрезы ткани сохнуть, она стала рисовать модели платьев, что предложит внучке. За этим нехитрым занятием она и уснула.
С первыми игривыми лучами солнца, которые самым бессовестным образом, заглядывают во все щели, проснулась и Алима. Слегка потянувшись в постели, она направила свой взор на противоположную стену. Перед ней висело белоснежное платье, точно такое, какое она видела в фильме - сказке « Три орешка для Золушки».
Словно боясь спугнуть красоту и сказку, Алима на цыпочках подошла к платью, примерила шарф и серебряный пояс.
- Нравится?- услышала девушка приятный мягкий голос бабушки.
- Этот пояс мне достался от моей мамы, а ей от ее мамы. Ты восьмая. Надеюсь, ты последняя, кто его наденет. Ты родишь мне правнука.
- Что ты, бабушка? - покраснела девушка и быстро сняла шарф и пояс.
- Давай, давай, рассказывай, как там у вас дела? Как наш будущий зять? Говорят, он нашел неплохую работу?- не унималась Киса.
- Баба, лучше подскажи, чем тебе помочь? Что мне сделать?- продолжала краснеть девушка.
- Ничего не надо, давай позавтракаем, а потом посмотришь модели, что я собираюсь тебе пошить, - обняла бабушка внучку и повела с собой.
- Почему ты не ешь? Попробуй лепешку с сыром,- подвинула бабушка к Алиме кусок толстой свежей лепешки.
- Что-то не хочется, баба, - ответила девушка.
Выпив стакан молока, прибрав за собой, девушка вышла во двор. На душе было муторно. Странные какие – то ощущения. Потом появилось чувство тревоги. Вдруг ей послышался голос матери. Она даже обернулась.
Эти предчувствия недоброго не покидали девушку целый день. Перед сумерками на душе появилась какая- то пустота. И она вспомнила слова бабушки.»Надеюсь, ты последняя, кто его наденет.»
Зайдя в комнату, Алима взяла пояс и стала его разглядывать. В серебряных пластинах она увидела отражение лица. Она всмотрелась. Девушка увидела лицо Ибрагима, залитое кровью. С криком Алима отбросила пояс. На крик внучки вбежала бабушка.
- Ты что? Что случилось? Не молчи? Говори!- трясла бабушка ее.
Алима молчала. Бабушка прижала к себе внучку. Погладила ее и продолжила успокаивать.
- Баба, можно я сегодня поеду домой, а завтра утром вернусь? - спросила внучка.
- Конечно, можно. И платье с собой забери, Покажешь маме. Примеришь его дома с серебряным поясом.
- Баба, а я пояс этот не хочу. Он мне не нравится,- ответила тихо внучка.
- Но мы все выходили замуж в нем. Если не хочешь, то не бери. Может это и к лучшему. Может и ты и, вправду, родишь мне правнука. А лучше сразу двоих.
Быстро собравшись, Алима покинула дом бабушки. Через полчаса она уже сидела в автобусе, маршрут которого лежал по трассе вдоль ее села.
Уже смеркалось, когда девушка вышла с автобуса. У нее в руке был пакет намного больше того, что она несла, когда ехала к бабушке.
- А, красавица, вот опять встретились,- услышала она голос Абу.- Ты скажешь, как тебя зовут?
- Я же сказала, что я занята, тихо ответила девушка.- Прошу тебя, уезжай. Я не хочу, чтобы видели, что ты со мной говоришь.
- Чем тебя я не устраиваю? Чем я хуже внука одинокой глухой Бирлант? Будешь и дальше жить в нищете? Я тебе к ногам все брошу. Закидаю золотом и мехами. Ни один шаг не сделаешь пешком, - кричал ей вслед Абу.
Девушка ускорила шаг.
Вдруг из-за поворота вылетела грузовая машина ГАЗ, которая развозила почту. Рядом с водителем сидела «женщина- телеграф», Зулпа.
Получая почту с центральной республиканской почты, Зулпа обратила внимание на то, что водитель пьян. Часа полтора назад все сельчане направились к дому Бирлант.К ней пришла беда. Привезли убитого внука.
- Осторожно, машина,- закричала Зулпа и набросилась на водителя.
Визг. Крик. Грузовая машина протаранила Джип.
Окровавленный Абу вышел из джипа и как сумасшедший начал толкать грузовую машину. Пьяный водитель и испуганная Зулпа не могли понять, в чем дело.
Абу встал. В руках он держал белоснежное свадебное платье. Он прикрыл им свое лицо и, никого не стесняясь, рыдая, направился к своей машине. Потом бросил это платье. Начал стучать кулаком по своей разбитой машине.
Из дворов близ лежащих домов побежала детвора.
Между двух машин, насмерть раздавленная, стояла Алима.
… Похоронила их рядом. Алиму и Ибрагима.
Вместе с ними, по желанию бабушки, захоронили и серебряный пояс.

P.S. Вдоль трассы Грозный-Шатой Бирлант и Сацита посадили чинары. Они собирались навещать эти деревья, как своих детей.
Но этому не суждено было сбыться. Первые танки, что шли с войной, убили и эти деревья. Осталась только память.

 Отправлено: 14.03.09 00:29. Заголовок: Зло в добре Зура Ит..

Зло в добре

Зура Итсмиолорд

- Зуля, принеси керосиновую лампу,- обратилась мать к десятилетней дочери.
- Мама, а где она?
-Зуля, она в ванной на подоконнике. Смотри только стекло сними, а саму лампу принеси. Мне нужен керосин.
Девочка, весело прыгая, побежала в дом за лампой.
Дом был большой и добротный, из красного кирпича, построенный руками трудолюбивых родителей девочки.
Под окнами дома были посажены кусты роз. Нежный тонкий аромат стоял на всю улицу.
С ранней весны до поздней осени цвели они. Хозяйка дома, Селима,- женщина лет сорока с огромными карими глазами, густыми длинными черными волосами, всегда любовалась своими цветами. Она с радостью дарила цветы всем желающим. Она умела с ними разговаривать.
Каждое утро, выходя из дома, она здоровалась с ними, а на ночь прощалась.
Зимой укрывала опилками и камышовыми матами. Цветы ее благодарили. И радовали.
Она знала, какие черенковать, а каким надо дать отдохнуть. Какие можно срезать, а какие не терпят ран.
Зная слабость Селимы, ей отовсюду везли розы разных сортов.
- Вот эту черную розу мне привезли из Ташкента. А вот эту из Баку. Вот эту из Таллина, а эту из Варшавы. Вот эта начнет цвести раньше шиповника, а эта все лето будет цвести. Вот эта, китайская, зимой в доме расцветает,- рассказывала женщина
А осенью она ловко работала секатором, обрезая кусты. Такие розы вы нигде не купили бы. У нее были даже сорта роз без шипов.
- Если надо удалить шипы, - пожалуйста,- говорила Селима.
Если удаление шипов у вас занимает много времени, то Селима делала это одним волшебным мановением секатора.
- Если цветы начнут быстро увядать, обновите срезы на стеблях и опустите их в очень горячую воду. Не пожалейте пару ложек сахара,- делилась опытом цветовод.
А какие букеты она составляла!
Селима использовала розы в самых разнообразных аранжировках - от изысканных и утонченных до простых композиций в глиняных кувшинах и плетеных корзинах. Огромная гамма оттенков, бесконечные вариации форм и текстуры цветов.
Прежде чем составить букет, она подвергала цветы тщательной обработке. Обновляла срезы стеблей, удаляла лишние шипы и листья.
- В воде или влажном мху сохранятся до 10 дней,- подсказывала она.
Интересные и разнообразные, с крупными и мелкими соцветиями- корзинками, высокие и низкие. Богатая цветовая гамма поражала своим видом.
Ничто в интерьере ее дома не придавало столь изящества, индивидуальности, блеска, как букет живых цветов.
В расположении цветов, их чередовании, выборе ваз и корзин крылся секрет любого букет, составленный умелыми руками и воображением Селимы.
Особых правил составления цветочных композиций у нее не было.
- Каждый день должен быть праздником для женщины,- говорила Селима подругам.
Ее цветы усиливали праздничное настроение.
Такие слова как аранжировка и икебана, наверное, никогда и не слышала.
Ей было достаточно трех желтых садовых роз, чтобы создать восхитительный букет. Глиняная ваза, слепленная умельцами из Дуба-Юрта, приобретала царский вид. Любой ее букет уже сам по себе производил приятное впечатление. Однако сгруппированные с фруктами они выглядели необыкновенно богато.
Срезала цветы она только вечером или ранним утром, до того как высохнет роса.
Ночь нежно поливала цветы росой, а в жару, Селима не уставала обильно поливать их сама.
Свекровь злилась на невестку.
- Лучше бы укроп выращивала, - твердила старуха.- На всю республику цветы выращиваешь.
- Мама, зато какая красота. И сколько благодарности!
- Делай, как знаешь,- отмахивалась от нее старуха. Но помни, среди красоты всегда есть зло.
- Зло в добре, а добро в зле,- успокаивалась Селима.
Швырнув самодельную скакалку на кусты роз, Зуля нагнулась снять сандалии. Прямо перед собой увидела маленького пучеглазого лягушонка- кваквашонка. Первого лягушонка в том году.
Лягушонок - кваквашонок вытаращил свои глазища на девочку и не собирался убегать.
Ква-ква, - подразнила девчушка лягушонка.
Кваквашонок подпрыгнул и приблизился к девочке.
-На ручки хочешь? Сейчас. Дай сниму сандали,- сказала девочка.
- Ква- ква, - радостно согласился лягушонок.
- Где же был ты лягушонок? Лягушонок - кваквашонок?
- Ночевал бы на болоте, но мамку потерял,- ответила Селима.
- Я посмотрю за твоим лягушонком, а ты поторопись. Мне надо мусор сжечь. Неси мне лампу,- торопила мать Зулю.
Селима подошла к кусту розы, на котором лежала скакалка дочери и начала аккуратно снимать ее, чтобы не задеть головки роз.
- Мам, держи лампу. И отдай мне лягушонка.
Селима оглянулась, а лягушонка и след простыл.
- Где мой кваквашонок?- начала плакать девочка.
- Наверное, в цветы полез,- аккуратно раздвигая кусты роз, Селима полезла искать лягушонка.
- Мама!!!- закричала девочка
От такого крика Селима замерла
Не в силах сдвинуться с места, боясь оглянуться, она едва произнесла:
-Что?
- Мама, пусть она отпустит его!!!
Медленно выпрямившись, еще не придя в себя, Селима оглянулась. На земле, растянувшись на добрый метр, лежала змея, Она крепко держала кваквашонка за живот.
- Стой! Не двигайся. Это гадюка,- произнесла Селима
- Мама, ему же больно. Очень больно.
В растерянности женщина не знала, что и делать.
Зуля не растерялась и швырнула лампу в змею. Змея отпустила свою жертву.
Зуля подхватила лягушонка и вбежала в дом.
Гадюка, времени не теряя, резко развернулась и мигом обвилась вокруг ноги Селимы. Ползучая тварь тут же ее укусила.
- О,Аллах,- успела она произнести!
Змея медленно спустилась с ноги и довольная собой поползла в кусты.
- Что с тобой?- выскочила во двор старуха.
- Змея, - тихо произнесла невестка и рухнула на асфальт.
Во время падения, женщина ударилась виском об угол бетонной ступеньки лестницы, ведущей в дом.
Селима умерла почти моментально.
Спасенный лягушонок был отпущен на волю. Но все кусты роз выкорчевали в поисках той змеи. Никто ее больше не видел.
С того лета исчез удивительный запах роз с улицы, на которой жила Селима.
Зуля выросла.
Но не любит розы.
Никакие.

 Отправлено: 23.03.09 10:17. Заголовок: Бумажные ангелы Зур..

Бумажные ангелы

Зура Итсмиолорд

Первый день весны.
Воскресенье.
За окном танцуют снежинки.
Одна краше другой. Подлетают к подружкам, собираются в крупные хлопья, но падают.
Глупые, они не понимают, что им лучше подольше танцевать и не падать на землю, которая уже прогрета весенним солнцем.
Наверное, матушка- зима стряхивает свою перину, и снежный пух летит на землю.
А в одном из пятиэтажных домов из красного кирпича живет маленькая фея.
Малышка долго крутится перед зеркалом. Успевает накрасить рот маминой помадой, расплести волосы, походить на каблуках. Потом этой же помадой и тушью запачкать себе руки.
Справившись со своими детскими забавами, она заглядывает на кухню.
Там никого нет.
Она забирается на кухонный табурет.И оказывается на подоконнике.
Приподнимаясь на носки, девочка открывает форточку и высовывает правую руку. Снежинки танцуют вокруг ее ладошки, но поймать их она не может.
В окне дома напротив малышку всегда ждут.
Салман, безногий инвалид, сегодня дома один. Его ленивый толстый кот развалился на подоконнике, и не обращает никакого внимания на Замиру. Молодой человек, который потерял ноги в автокатастрофе на трассе Ростов-Баку, целыми днями сидит у окна.
Страшная трагедия произошла в тот день, когда Салман сдал первый выпускной экзамен и отправился с товарищами в одно из пригородных сел Грозненского района.
Больше всех повезло ему, потому что трое его друзей навечно остались молодыми. Ангелы-хранители покинули их, а женщина без лица не замедлила за их душами.
Старший брат Бауди находится в лечебнице Дарбанхи. Отца он не помнит, а престарелая мать целыми днями сидит около кинотеатра «Радуга». Бекисат торгует жареными семечками подсолнуха и самодельными сахарными конфетами-петушками.
Балкон в квартире наглухо забит на зимний период. Короткие дни Салман коротает у окна на кухне. Юноша давно увлекается оригами. Все полки в доме заняты бумажными журавликами, цветами, самолетиками. Он научился делать ангелов. Их еще малышка не видела.
Иногда свои бумажные творения Салман передает через мать маленькой фее.
Со слов матери он знает, что девочка живет с мамой и дядей. И ей два годика.
Сажи, мама Замиры, обещала матери Салмана привести дочку в гости и познакомить с юношей, который живет радостями маленькой волшебницы.
Увидев ребенка, Салман улыбнулся и начал складывать очередного бумажного ангелочка для нее.
Девочка помахала ручкой своему другу.
Но …
Почувствовав, что створка окна не закрыта, она потянула ее на себя.
Полностью раскрыв створку, она с радостью высовывает обе ручки. Снежинки насмехаются над ребенком. Она тянется за ними и … летит вниз.
В открытое окно пятого этажа залетает ветер.
Сажи и Зарема, соседка и подруга по несчастью, сплетничают о последних событиях прошедшей недели.
Холод летучей змеей пробегает по ногам Сажи.
- Закрою балкон. Серажди, наверное, оставил балкон открытым,- произносит Сажи и бежит в спальню.
В комнате разбросана косметика. Балконная дверь прикрыта.
- Замира, ты где? Выходи! Не буду ругать!
В дверном проеме кухни стоит Зарема. Холодный ветер скулит за открытым окном. Но не смеет больше сюда заглянуть.
Толкнув подругу, Сажи проскочила на кухню и выглянула в открытое окно.
Крупные хлопья снега мягко ложатся на землю, превращаясь в слезы.
Сажи плотно закрывает раскрытую створку окна, разворачивается и громко зовет дочь.
Зарема продолжает молчать и упрямо смотрит на только, что прикрытое окно. На стекле видны следы от помады.
-Замира! Замира! Иди к маме! Смотри, что я тебе дам!- нервничая, зовет мать ребенка.

А тем временем маленькая фея в окружении белых ангелов летит…
Нет, не вниз.
Они ее подхватили, когда она долетела до второго этажа.
К балкону второго этажа хозяева приварили железные трубы и натянули металлическую нержавеющую проволоку для сушки белья. Уже третий день там сохнет постельное белье. Два пододеяльника, две простыни и четыре наволочки.
Ангелы подхватили ребенка и, перекидывая из рук в руки, понесли его с собой.
Мягкие руки ангелов напоминают ласковые руки мамы. Девочке интересно, куда это они ее несут.
Ее внимание притягивают крылья ангелов. Она трогает их руками и оставляет на них следы от помады и туши.
-Хочу к другу в окно заглянуть,- просит она мысленно ангелов.
Они послушно несут ее к окну, за которым мастерит своих бумажных ангелов Салман.
Тень закрывает дневной свет, и юноша поднимает голову.
За стеклом в воздухе висит белокурая Замира. Ее огромные зеленые глаза горят изумрудами. Салман не верит своим глазам. Он выкидывает бумажного ангела через открытую форточку и пытается встать, забыв, что у него нет ног.
Салман с грохотом падает на кухонный пол.
А ангелочек Замира исчезает.

Таус выходит на балкон, чтобы собрать постиранную постель.
Подтягивая пододеяльник, ей на миг показалось, что он стал тяжелее обычного.
Собранная постель уложена на старое кресло. Сняв последнюю наволочку, полноватая женщина средних лет, разворачивается и застывает в окаменевшей позе. На старом кресле в полусухом белье сидит Замира, малыш с пятого этажа. В руках у нее бумажный ангел. Щечки горят румянцем. А огромные реснички часто прикрывают зелень огромных глаз
- Как ты сюда попала? Замира! Как ты сюда попала» Ты с кем?- спрашивает Таус.
- Вот!- показывает ребенок бумажного ангелочка.
Хлопает огромными ресничками, надувает виновато губки и произносит:
- Упаля! Сама упаля!
Таус крепко обнимает малыша.
Совсем тепленькая!
Она заносит малышку в комнату. Мокрыми от слез руками вытирает лицо ребенка и пытается понять, как же девчушка оказалась у нее.
Немного успокоившись, Таус дает ребенку в руки краснобокое яблоко и несет ее на пятый этаж.
На звонок дверь открывает Зарема. Сажи никак и не может понять, как малышка открыла дверь и вышла.
Таус молча вернулась домой.
Вечером в 21-00 по московскому времени в доме Таус, Заремы и Сажи все часы показывали 20-50. Стрелки часов подогнали, но что случилось, так и не поняли.
На следующий день Сажи вытерла стекло, снаружи испачканное помадой.
Утром с бумажными ангелочками зашла старая Бекисат.
Она подошла к окну и вместе с ребенком помахала ручками Салману.
Замира показала пальчиком на окно и пролепетала:
-Низя! Упаля! Буп!

P.S.
Сегодня Замире 19 лет. Она живет в Вене.
Ни бумажные, ни настоящие ангелы не спасли Салмана.
В ноябре 1999 года девятилетняя девочка видела, как с балкона дома напротив солдаты выкинули ее друга.
Замире так никто и не сказал, что он был мертв.
После убийства брата Сажи с ребенком покинула родной дом. С собой взяла буханку хлеба, банку сгущенного молока, украшения, три тысячи рублей и семь бумажных ангелов.
И когда она с ребенком заблудилась в приграничном лесу,нелегально переходя границу, именно эти бумажные ангелы и вывели ее к погранзаставе Словакии.
Это совсем другая история.