Форум Кавказа, кавказский чат болельщиков Локомотива, сайт Kavkaz, фанаты футбола Локо

- Всё то, что считается неприличным для любого цивилизованного застолья, не принято и за осетинским столом. Но кроме этого, для осетина...

- Стол – святое место. За ним нельзя сквернословить, ругаться, злословить. Не принято также упоминать собак, ослов, пресмыкающихся или каких-либо других «грязных» животных.

- За одним столом в Осетии не садились дед и внук, отец и сын, дядя и племяник, тесть и зять, родные братья (если между ними была существенная разница в возрасте). Нарушая этот обычай, младшие по возрасту или же по положению выказывают неуважение к старшим.

- Если вне каких-либо празднований в дом пришли гости, хозяин дома (старший взрослый мужчина) садится за старшего, независимо от возраста своего и гостей. Если в доме большое торжество или свадьба, хозяин дома вообще за стол не садится. Он смотрит за тем, чтобы гостей торжества принимали как можно лучше, передавая свои замечания и просьбы распорядителю праздника.

- Нельзя напиваться допьяна. Нужно знать свои возможности и пользуясь принятыми традициями и нормами вовремя останавливаться. Те же, кто напивается якобы для поддержки осетинских традиций (агъдау) и являются их первыми нарушителями. Непьющий в Осетии никогда не считался ущербным, а вот пьяницы всегда были в позоре.

- Нельзя приходить на застолье уже явно выпившим. Обычно сам человек в таком состоянии плохо себя контролирует, и те, кто отвечает за застолье должны проявлять достаточно твердости, чтобы держать таких подальше от стола. Они ведь могут испортить всё застолье и настроение гостей.

- Курение за столом – проявление неуважения к окружающим. Если терпеть невмоготу, всегда (после трёх тостов) можно отпроситься у старших и выйти покурить.

- Свободное хождение также является проявлением неуважения к старшим и всем сидящим за столом. Нельзя также покидать застолье без уведомления старших.

- Если кто-то опоздал к началу застолья, он, независимо от возраста должен сесть в конце стола. Если же к застолью прибыл гость издалека, он подходит к старшим, здоровается и желает всем встречаться на таких торжествах. Старшие преподносят ему «встречный» бокал. Гость, после короткого пожелания участникам застолья всегда встречать гостей приносящих счастье, выпивает бокал и садится там, где ему приготовят место.

- На официальное осетинское застолье не принято приходить в неподобающей одежде (шорты, спортивная форма, и тп). Не подобает также делать то, что идёт вразрез с общими нормами поведения осетина в обществе (например, кричать на кого-то или оскорблять, спорить со старшими, или сидя за мужским столом, сажать детей на колени или рядом.)

- Нельзя произносить свои тосты или давать почётные бокалы без ведома старших или в промежутках между их тостами. Нельзя пить "без очереди", в промежутках между тостами (исключение - если человек хочет попить воды или сока). Это ломает основы вековых осетинских традиций, давая возможность любителям напиваться возможность своевольничать за столом. Попытки выпить лишнее или заставить кого-то делать это должны пресекаться сразу же и вполне категорично.

- Если старшие встают, чтобы произнести очередной тост, все остальные должны также встать. Лишь один из младших остаётся сидеть (символически «сторожа» стол). Но как-только старший, выпив свой бокал сядет, «охраняющий стол» должен немедленно встать.

- В осетинских традициях держать бокал или передавать его полагается всегда правой рукой.
- Нельзя произносить тост или выпивать до того, пока не выпил сидящий за столом выше. Когда тот произносит тост, необходимо внимательно слушать, чтобы понять о чем речь.

- Нельзя указывать или подсказывать старшим, выражать недовольство ходом ведения застолья. Вместе с тем, нельзя потакать грубым нарушениям осетинских традиций, особенно, когда кто-то заставляет выпить лишнее.

- Глава стола должен сидеть с торца стола. «Младшинство» остальных переходит зигзагом поперёк стола, начиная от второго старшего и до конца всего стола. То есть, следующий за произносяшим тост, сидит напротив, а другой рядом. К ним и нужно обращаться при «передаче» тоста. Перед тем, как выпить с ними чокаются в такой же последовательности (напротив-рядом). Держащих бокал (и чокающихся) одновременно не должно быть чётное количество. По 2-е или 4-ро пьют только на поминках.

- Во время произнесения тоста кем-то из старших молодые поддерживают тост возгласом «Амен Хуыцау!» или «Амен уэд!».
Однако, этого никогда нельзя делать на поминках.

- Если сидящий за столом видит, что старший высказывает какие-то благодарственные слова в его направление, он должен встать и стоя выслушать старшего до конца. При этом он может скромно вставлять свои «Стыр бузныг» (Большое спасибо) или «Хуыцау зэгъэд не’ппэтэн дэр» (Дай Бог нам всем).

- На стол по случаю осетинских народных праздников (Джеоргуыба, Хетаджы Бон, Реком, Уацилла и других) не кладут курятину, рыбу. Продукты изготовленные из них во время этих праздников осетины не употребляют. Всё мясное в эти дни должно быть приготовлено из говядины или баранины.
На столе во время официальных осетинских праздников никогда не должно быть свинины и изготовленных из неё продуктов. (вне зависимости от вероисповедания)

- Застолье по хорошему поводу всегда сопровождается весельем, песнями, шутками. В основном в этом усердствуют молодые. Но им не подобает начинать, скажем, песню до того, как это сделают старшие. В некоторых случаях, старшие отказываясь от своего первого права, сами просят молодых спеть что-то или сыграть на каком-то инструменте.
Когда во дворе или в доме шумит полным ходом веселье, молодые гости, сидящие за столом, после 3-5 тостов могут попросить разрешения старшего, навестить «Хъаст» (место веселья, танцев).

Традиционные осетинские нормы поведения
Осетинские традиции и обычаи уходят своими корнями в глубь веков, многие – в скифско-аланские времена. Среди народов Северного Кавказа, приверженных старому патриархальному укладу жизни, осетины в достаточной степени смогли сохранить свои язык, культуру, религию, традиции почти в первозданном виде. Во многом этому способствовала длительная изоляция народа в горах после опустошительных набегов монголо-татар и орд Тимура. И хотя, территориальная близость и крепкие связи с соседними народами не могли не оставить свой след, осетины и сегодня в пределах возможного, бережно хранят Фарн предков и их духовно-нравственное наследие.
Когда заходит речь о наших традициях и обычаях, почему-то всегда начинают с описания народных праздников, элементов застолья и тп. Несомненно, они важны. Но есть и другая составляющая нашего бытия, которая на сегодняшний день гораздо более актуальна и важна. Это – духовно-нравственный мир осетина, нормы его поведения и правила взаимоотношений с окружающим обществом. С них мы и начнем. Итак...
Традиционные нормы поведения осетина (осетинки) в обществе и в семье.

Как известно, государственно-правовые институты и светские законы пришли в нашу осетинскую жизнь сравнительно недавно – пару сотен лет назад. А если быть точнее, то они и сегодня не воспринимаются народом в такой степени, как, скажем, в странах Западной Европы.
На протяжении многих веков для горцев незыблемы были другие законы – неписанные нормы поведения, эдакий своеобразный кодекс чести. Адаты, как их принято называть в русскоязычной среде, были отработаны веками и удивительно действенны. Они также не были лишены элементов демократизма и социальной справедливости.
В каждом горном обществе (селении, ущелье) действовал совет старейшин – Ныхас (букв. – «слово, разговор»). Для разрешения спорных вопросов собирался народный суд – Таерхон, где вершили справедливость наиболее мудрые, уважаемые и взвешенные люди.

Вот что писал по этому поводу Г.А. Кокиев:
«Осетин проявлял живой интерес ко всему, относящемуся к обществу, членом которого он был. Если кто-нибудь нападал на данное общество, все мужчины, способные носить оружие, считали священной обязанностью выступить в защиту интересов своего общества. Ни один взрослый мужчина во время общественной тревоги –“фаедис”- не оставался безучастным. Каждый мужчина, схватив оружие, скакал на Ныхас и, не сходя с коня, спрашивал: «Цирдома фадес?» («В каком направлении враги?») Получив ответ от старшего Ныхаса, он скакал на врага, ворвавшегося со злодейскими целями в пределы данного рода.
В общественной жизни осетин с древнейших времен ныхас играл важ¬ную роль. Термин «ныхас» в буквальном смысле значит «разговор»... В каждом осетинском ауле имеется определенное место, обычно в центре аула, для сборища стариков, которое тоже называется «ныхасом». Старики на «ныхасе» сидели на больших камнях, которые от долгого употребления не только отшлифовались, но даже приняли форму человеческого таза...
На «ныхасе» старики занимали места строго по старшинству. Если стать лицом к сидевшим на «ныхасе» старикам, то самый старший, являвшийся председателем «ныхаса», занимал второе с края место с левой руки. Сидевший с правой стороны старик, занимавший крайнее место, считался заместителем старшего. Все остальные старики занимали места строго по старшинству по левую сторону. Кроме стариков на «ныхасе» всегда бывало много молодых людей, не имевших права сидеть при старших, а потому чинно стоявших на левом конце «ныхаса». Молодые люди с почтительным вниманием слушали рассказы стариков. «На «ныхасе» люди собирались не только для обсуждения важных общественных вопросов, но и для того, чтобы послушать новости дня или, как их называют по-осетински, «хабары»...
«Ныхас» в прошлом осетинской действительности представлял собою такую родовую организацию, в которой каждый пользовался правом голоса. Старший предоставлял право голоса и молодым людям, когда в этом была необходимость. Молодой человек, которому предоставлялось слово, выходил на середину «ныхаса», чтобы его было видно и хорошо слышно всем старикам, и держал слово. Он говорил кратко и внятно по интересующему всех вопросу, после чего опять занимал своё место в ряду молодых людей. Надобно сказать, что молодые люди на «ныхасе» учились у стариков ораторскому искусству, почтительному отношению к старшим, знакомились с нормами обычного права, с мировоззрением и нравственными понятиями своего народа. «Ныхас» являлся своего рода «парламентом» родовой организации, в котором формировалось общественное мнение, обязательное для всех членов общества. На «ныхасе» обсуждались важнейшие вопросы общественной жизни данного общества. На «ныхасе» обсуждались возникавшие с соседними обществами конфликты и принимались по ним определенные решения. Вопросы, связанные с примирением кровников, конфликты между родами и даже между отдельными членами рода — также выносились на «ныхас».
По всем вопросам — внешним и внутренним — выносились решения в строгом соответствии с нормами обычного права осетин...
Понятия осетина о чести и человеческом достоинстве формировались в условиях доклассового общества, в котором лозунг «один — за всех и все — за одного» являлся основным. В сознании осетина личное и родовое были неотделимы. Каждый член родового коллектива считал себя ответственным за свой коллектив, а родовой коллектив, в свою очередь, считал себя ответственным за каждого своего члена. Отсюда осетин, оберегая свою честь и достоинство, одновременно оберегал честь и достоинство своего родового коллектива.
По воззрениям осетин, человека можно оскорбить и опозорить физически и морально. К физическим оскорблениям осетины относили нанесение удара палкой или плетью. Осетины говорили, что палка существует только для собак, следовательно, ударивший мужчину палкой, равняет его с собакой, а потому в ответ на такое унижение и оскорбление человеческого достоинства следовало убийство...
Таким же унизительным оскорблением осетин считал удар плетью. Плетьми били только бессловесных и бесправных рабов, а потому осетин считал для себя большим позором уподобиться рабу, которого наказывали плетью...
Осетин считал себя оскорбленным, когда кто-нибудь дотрагивался до его головного убора. Шапка, по понятиям горца, вещь священная и неприкосновенная. Поэтому ни о каком другом предмете своей одежды горцы не заботились так, как о своей шапке. Горец мог ходить в рваной черкеске и рваных чувяках, но чтобы головной убор у него был образцовый. Как бы беден ни был горец, но шапку всегда старался иметь отличную. Да и как не заботиться о шапке, когда, по взглядам осетин и вообще горцев, она — принадлежность мужчины, а не платок — принадлежность женщины! Когда хотели пристыдить мужчину за трусость, ему говорили, что он не достоин носить шапку и пусть сменит ее на платок, и тогда не будет к нему претензий, предъявляемых вообще к мужчине.
Шапка в глазах осетина — символ мужества, силы, отваги и превосходства перед женщиной, а потому она должна быть на голове мужчины неприкосновенной...
Так же болезненно реагировал осетин на словесное оскорбление жены, матери или близкого покойника... Нравы доклассового общества веками воспитывали в осетине гордость и мстительность. За оскорбление личности и человеческого достоинства осетин жестоко мстил своему врагу. Господствовавший лозунг «кровь за кровь», являвшийся ярким отражением идеологии родового общества, веками воспитывал в осетине мстительность за нанесенное ему оскорбление. Никакое оскорбление не могло остаться ненаказанным...
Своеобразны и специфичны понятия осетин о стыде. Вообще говоря, осетин весьма, стыдлив. Подчас он считает постыдными такие нормы поведения, которые для многих нередко могут быть совершенно непонятны. Весь комплекс понятий осетина о стыде по своему характеру может быть сведен к двум основным группам. К первой группе понятий, порочащих доброе имя человека, следует отнести нормы его поведения в обществе, а ко второй — нормы поведения человека в его личной жизни. О степени воспитанности человека в осетинском обществе принято было судить прежде всего по его отношению к старшим и умению вести себя в обществе. Благородный и воспитанный в духе осетинских патриархальных обычаев человек должен был относиться к старшим с большим уважением и предупредительностью. Проявленное непочтение к старшим, которое осуждалось общественным мнением, у осетин считалось стыдом, роняющим доброе имя человека. При старших младшему нельзя было сидеть, при разговоре нельзя было перебивать его, малейшее желание старшего следовало предугадывать и предупреждать, услуживать ему, знать свое место на «ныхасе», за столом и в пути, когда приходилось ехать куда-нибудь верхом со старшим. Среди молодых старший пользовался непререкаемым авторитетом. Недаром в осетинском народе сохранилась любопытная поговорка: «Зарондан фиддзаг ниссарфа финдз, уадтай бафарса зундабал» («Старшему сперва вытри нос, а потом спроси у него мудрого совета»)...
Со своей стороны и старший в отношении к молодым должен был вести
Себя в высшей степени корректно и тактично, не злоупотребляя своим положением.
Большим стыдом у осетин считалось без приглашения, так сказать «хуаддзо» (ирон. «хаддзу»), приходить на поминки или пиры. Правда, непрошеного гостя никто не стал бы стыдить, но своим отношением к нему каждый давал ему понять, что поступок его, с точки зрения народных обычаев, заслуживает осуждения. Среди осетин сохранилась интересная поговорка: «Да губуни фадбал мацо» («Не следуй за своим желудком»). В этой поговорке отражены взгляды осетин, говорящие о том, что человек должен быть выше всякой сытости и что не желудок должен регулировать его поведение за столом, а его рассудок, который должен воздерживать его от предосудительных, с точки зрения общественного мнения, поступков...
Осетин за общим столом не чувствует себя свободно, так как он скован массой условностей, несоблюдение или нарушение которых осуждалось общественным мнением. За столом осетин занимал подобающее ему по возрасту место и строго соблюдал освященный веками застольный этикет. Старики за столом вели себя очень чинно. Нередко кто-нибудь затягивал песню в честь Уасгерги, а ему вторили почти все присутствовавшие здесь старики. Сидели долго, но ели мало, потому что, по понятиям осетин, много есть — стыдно, а проявить обжорство — позор. И до сих пор в осетинском народе говорят: «Хунди фаццо афсастай, да хадзарма ба арцо астонгай» (На званый обед явись сытым, а домой возвращайся голодным). Осетин к голоду относился пренебрежительно. Проявить чувство голода, по его понятиям, было стыдно. И стоило немало усилий, чтобы осетина, даже когда он заведомо голоден, уговорить сесть за стол. А когда он садился, ел мало, причем сам процесс еды и хозяин и гость старались завуалировать приятным разговором...
Еще большим стыдом, чем обжорство, у осетин считалось напиться пьяным. За общим столом осетины выпивали изрядное количество горского пива или араки. В результате выпитого осетины, правда, веселели, но ввиду того, что они знали меру, ни одного пьяного встретить было нельзя. За молодого человека, но в меру употреблявшего спиртные напитки, будь он даже из хорошей семьи, никто не выдал бы замуж свою дочь.
Не меньшим стыдом в осетинском обществе считалась трусость, независимо от того, где она была проявлена,— при встрече ли с кровником или на войне. Своим недостойным поведением трус нарушал дружбу и товарищескую солидарность. Поэтому осетины проявленную на войне тру¬сость справедливо расценивали как предательство. Трусливый человек покрывал свою голову и весь свой род позором. Человека, проявившего трусость на войне, в осетинском обществе бойкотировали и презирали. О человеке, проявившем трусость, народ складывал позорящую его имя песню, и, наоборот, о человеке, совершившем героический поступок или погибшем в неравной борьбе смертью храбрых, тоже складывали песню, которая увековечивала добрую память о нем в народе... В осетинском обществе для мужчины считалось стыдом реагировать на физическую боль. По воззрениям осетин, мужественный человек не должен реагировать на физическую боль. Это равносильно плачу, а мужчина не должен вообще плакать, чтобы не уподобиться женщине, о которой говорят, что у нее «глаза на мокром месте»...
Под непосредственным влиянием народных обычаев развивались и другие моральные качества осетина. Нормы обычного права народа вырабатывали в осетине честность и верность данному слову.
Чувство честности в осетине было сильно развито. Не будет преувели-
чением, если сказать, что осетин не имел понятия о лжи или обмане человека человеком. Общеизвестно, что среди осетин не существовало никаких письменных гарантий. Единственной гарантией во взаимоотношениях людей было слово. Слово осетина соблюдалось очень строго, а по¬тому оно среди них имело силу письменного документа. Если осетин давал слово, можно было совершенно не сомневаться в том, что он сдержит его до конца. Под честное слово, без всяких свидетелей, осетин давал осетину в долг деньги или домашний скот с условием уплатить его стоимость к обусловленному сроку. И осетин всегда точно выполнял свое слово... Клятве принято было верить, так как в осетинском обществе все были уверены, что никто не принесет ложной присяги или клятвы. Если подозревали осетина в совершении какого-либо преступления, но осетин принял присягу или поклялся, что он не совершал преступления, с него снималось всякое подозрение. Осетин за выраженное ему доверие всегда отвечал доверием. Он очень высоко ценил доверие человека и, напротив, считал для себя тяжелым оскорблением, если выражали ему недоверие.»

Понятие что такое «хорошо», и что такое «плохо» разными народами может восприниматься по разному. Часто грань между «хорошо» и «плохо» довольно тонка и расплывчата. Для осетина «плохо» или «недостойно» - это когда человек своим поведением создает проблемы и неприятные ощущения для окружающих, когда частные интересы и корысть ставятся выше интересов общества, или же когда действия человека идут в разрез с правилами и нормами, принятыми в этом обществе. Причем, общество само непременно реагировало на любой акт недостойного поведения.
В осетинской жизни, всегда присутствовало много «аембаелы» или «не‘мбаелы» (принято – не принято). И все-таки были основополагающие нормы, на которых всегда держались дух народа, его сила и единство, как фундамент, без которого не может быть здания. Это – уважение к старшим, уважение к женщине, сохранение чести и достоинства. И если по утверждениям Франко Кардини, Бахрах, Литлтон и других европейских ученых, западные аланы оказали существенное влияние на становление средневековых рыцарских традиций в Европе, в Осетии эти традиции сохранялись на протяжении многих веков, являясь частью нашего «аегъдау» - кодекса поведения. В какой-то степени они присущи и сегодняшним осетинам.

Неправильно думать, что уважение к старшим сводилось лишь к безоговорочному подчинению им. Это, скорее всего, дорога двухсторонняя. Потому-что и мудрые старшие всегда уважительно относились к младшим, их стремлениям и нуждам. А тот старший, который этого не понимал, терял уважение. Помню, в 1970-х годах часто приезжал к другу в Гизель. Его отец, очень уважаемый в селе человек, обычно после недолгих распросов («Как поживаешь? Как себя чувствуют родители? и т.д.) всегда оставлял нас наедине, понимая, что в его присутствии мы будем чувствовать себя скованно. К сожалению, сегодняшняя жизнь изобилует и другими примерами. Когда пожилые люди сажают рядом с собой за стол ровесников своих детей, заставляют пить «по полной программе» и потом требуют уважения к своей персоне.
В осетинской среде не было и не должно быть одного стандарта поведения для различных ситуаций. То, что непредосудительно в одной, может быть недостойным и оскорбительным в другой. В присутствии старших и женщин или же за столом, например, не может быть никаких вольностей, хамства, сквернословия. Сдержанно и скромно принято себя вести также возле храмов, святых мест, кладбищ, Словом, в осетинское общество придерживалось многих «табу» - неписанных запретов того, что считалось недостойным и унизительным. И хоть каждый и был волен поступать в любой ситуации по-своему, ответственность за поступки перед обществом была очень высока. Потому что общество всегда реагировало адекватно. И если человек шел наперекор правилам и нормам поведения он навлекал на себя позор и презрение окружающих. И не только на себя, но и на всю семью, род, село. В тех условиях, это было хуже физической смерти. В самых крайних случаях на сельском сходе или Ныхасе человеку (чаще всей семье) могли объявить «Хъоды» - всеобщее презрение и отчуждение. «Хъодыгонд» оказывался в общественном вакууме, как неодушевленный предмет. Никто не имел права общаться с таким или оказывать ему какую-либо помощь. А нарушивший обычай «Хъоды» сам рисковал оказаться в том же положении.
Случаи преднамеренных убийств или нанесения оскорбления членам семьи, рода неминуемо вели к кровной мести. Считалось, что такие преступления могут быть смыты только кровью провинившихся и его ближайших родных - мужчин. Тот, кто не смог отомстить, покрывал себя несмываемым позором и становился изгоем общества. Вражда родов могла продолжаться веками, унося десятки жизней молодых мужчин. При этом, даже в самые жестокие времена непримиримой вражды, кровники никогда не трогали детей, женщин и стариков. Такие действия рассматривались обществом, как низость.
Обычно кровная вражда рано или поздно заканчивалась заключением мира. Порой требовалось огромное дипломатическое и ораторское искусство посредников чтобы убедить враждующие стороны остановить бессмысленное кровопролитие. В условиях действия светских законов и органов правосудия такие действия могут показаться ужасной дикостью. Но в те времена кровная месть являлась одним из весьма существенным регуляторов общественных взаимоотношений.
В условиях патриархального общества, любые мало-мальски значимые решения всегда принимались мужчинами. Мужчина был главой семьи и женщина никогда не смела перечить ему, особенно на людях. Ведь этим самым она унижала его, а значит и себя и всю семью. Умная женщина всегда старалась возвысить своего мужа в глазах окружающих, а спорные вопросы решались дома. К сожалению, сегодня в условиях агрессивно-воинствующей эмансипации, многие забывают об этой традиции.
Раньше женщина не вмешивалась в разговор мужчин, не присутствала на Ныхасе, не имела права ходить во многие святилища, такие как Реком. Но наряду с этим, женщина, как хранительница очага, пользовалась большим уважением и почетом (см. высказывания Г.Кокиева выше). С этим уважением связано много старых осетинских традиций. Красива и благородна, например, древняя традиция немедленно прекращать поединок если женщина бросает свой платок между дерущимися (на снимке: фрагмент из хореографической постановки «Поединок»).

Интересен и неоднозначен обычай «уайсадын» - когда невеста не имела право разговаривать в присутствии старших членов семьи: свекра, свекрови и братьев мужа. Этот обычай держал невесту на достаточном расстоянии от старших и не давал ей перейти грань дозволенности и приличия (аегъдау). Этот обычай сохранился до наших дней. Но сегодняшние старшие не хотят казаться чересчур архаичными, и вскоре после свадьбы спешат официально отменить уайсадаен (соблюдая, конечно, все традиционные формальности), чтобы разрешить невесте разговаривать в их присутствии. Причем, многие вскоре начинают горько жалеть об этом....
В больших семьях женщины (свекровь, дочери и невесты - строго по старшинству и положению) распоряжались чисто женскими делами: приготовлением пищи, уходом за детьми и тп. Большим позором мог покрыть себя мужчина, «совавший нос» в эти дела. Поэтому, осетин никогда не готовил пищу в семье, не шил, не ткал, не стирал, не ласкал детей и не брал их на руки в присутствии посторонних или старших.
Интересен рассказываемый в народе случай, когда разговаривая со старшим, молодой мужчина заметил, что его малолетний сын, ползавший по земле, во-вот упадет с обрыва. Не прерывая разговора со старшим, он незаметно наступил на рубашку мальца, и держал его так, пока старший не закончил разговор и не ушел. Даже ради спасения жизни собственного ребенка, мужчина не мог перешагнуть через аегъдау, унизиться и взять ребенка на руки при старшем.
Уделом мужчин были тяжелый физический труд, обеспечение семьи всем необходимым, ответственность за семью и род, а также их защита. Словом мужчина должен был быть безусловным добытчиком, распорядителем и воином. Мальчиков с раннего детства воспитывали в спартанском духе, без баловства, в труде и готовности к защите. В нужде и тяжелых условиях горской жизни молодые люди постигали науку жизни, тренировали дух и тело, упражнялись в воинских искусствах. Ведь каждый мальчик прежде всего рассматривался, как будущий воин. Большим почетом пользовались те молодые люди, которые лихо джигитовали, стреляли из винтовки и фехтовали. Необходимыми атрибутами также считались умение красиво плясать и петь. Перед тем как выдать замуж девушку, её родня проверяла жениха по всем этим категориям, и только после этого ему давали оценку : «достоин – не достоин». Знатностью и богатством нельзя было добиться того уважения, которое каждое осетинское общество питало к храбрым и решительным удальцам. При этом, физическая смерть не должна была пугать осетина. Самым страшным как для мужчин, так и для женщин был позор. Проявивший трусость, малодушие, в бою, например, покрывал позором не только себя но и весь род. И наоборот, храбрые и мужественные воины, становились героями на века. Их героизм воспевали в песнях и сказаниях.

Девочек же, наоборот, воспитывали скромными, сдержанными, целомудренными и женственными. Любая вольность, дерзость или проявление качеств, присущих мужчинам (как то: деловитость, твёрдость характера, стремление к лидерству и т.п.), могли покрыть имя девушки, таким позором, что потом ни один достойный юноша не стал бы свататься к ней.
Проявление повышенного внимания к мужчинам также всегда считалось большим позором. Молодые не бегали на свидания и не встречались прелюдно. Даже, когда парень и девушка любили друг друга, они могли встречаться изредка, тайком, вдали от взоров окружающих. Но если об этом узнавали отец или братья девушки, её избраннику могло несдобровать. В случае же, когда парень случайно или умышленно хоть пальцем дотрагивался до девушки, он рисковал остаться без головы, потому что считался посягнувшим на честь рода.
Единственным местом, где молодёжь встречалась и общалась были места проведения праздников и свадеб. К ним готовились заранее.
Парни приглашали девушек на танец и были счастливы если удавалось потанцевать с той, которая нравится. В этом танце они показывали всю свою сноровку и удаль. Кроме того, в традиционном танце «Симд» можно было взять девушку под руку, не навлекая на себя гнева её родни.

Сегодняшняя жизнь внесла много корректив в отношения молодых. Многое из того, что было немыслимым раньше, стало обыденным и привычным в наши дни. Другие нормы морали у большинства молодых осетинок. Другими стали и парни. Но и сегодня, когда приходит время создавать семью, подавляющее большинство парней для серьёзных отношений предпочитают не тех девушек, которые доcтупны и «без комплексов», а тех, кто наделён качествами, ценившимися в Осетии веками.
Во взаимоотношениях мужчин и женщин, их поведении на людях, всегда главными элементами были скромность и сдержанность. Считалось неприличным говорить о своей жене или, тем более, хвалить её. А если всё-же приходилось упоминать о ней, или о детях, мужчина всегда, как-бы просил прощения у окружающих («Уае фарн бирае, ...»).
При этом муж и жена не называли друг друга по имени. Обходились выражениями типа «Не фсин» (наша хозяйка), «Сываеллаетты мад» (мать наших детей), «Нае къаебаергаенаег» (Готовящая нам пищу), «Нае лаег» (Наш мужчина), «Нае хаедзары хицау» (Глава нашего дома) и т.п. Часто муж называл жену и по её «фамильному имени»: «Абиан»(из Абаевых), «Дзугиан» (из Дзугаевых), Къаебысон» (из Кабисовых). Обмен какими-то любезностями между мужем и женой в присутствии посторонних считался бы весьма неприличным и нескромным поведением. За столом гости могли хвалить хозяйку дома, произнести благодарственный тост за неё, но сам хозяин дома никогда этого не делал и старался сдерживать других от черезмерной хвальбы. К тому же, если в доме были дедушка и бабушка («Дада» и «Нана»), принято было сперва выказать знаки уважения им. Невестка при этом «оставалась в тени».
Весьма непристойными считались прилюдные громкие ссоры между мужем и женой, или ругань детей. «Мае фыдгулы хаедзараей ма хъаер ныхас райхъуыса» (Пусть со двора врага моего слышится громкая ругань) – говорили раньше. Уважающий себя мужчина никогда не поднимал руку на женщину, даже на свою жену. Но при этом, мужчина всегда был бесприкословным хозяином и главой дома, любое слово которого для домочадцев было законом, не подлежащим обсуждению.

Интересны и взаимоотношения между старшими в доме и невесткой. Обе стороны соблюдали между собой определенную дистанцию. Старшие – не позволяя никаких вольностей и непристойностей в присутствии невесты. Та же дистанцировалась и держалась в рамках осетинской этики через обычай «Уайсадын». Она не имела право разговаривать в присутствии старших членов семьи и, тем более, с ними самими, обходясь общением через младших. На первый взгляд этот обычай выглядит дикостью. Но при более глубоком изучении его, приходишь к выводу, что он был незаменимой и очень полезной и действенной сотавляющей традиционного уклада жизни осетин прошлого.
В более поздние времена, в Осетии стали практиковать «Снятие Уайсадын», то есть освобождение невесты от соблюдения этого обычая. Для этого, хозяин дома забивал быка или барана, приглашал близких и соседей на кувд (пир). Здесь, в присутсвии всех, он преподносил невестке почетный бокал, благодаря её за столь рьяное соблюдение традиций и высокую мораль, и разрешая ей с этого момента разговаривать с ним.